— Как это — на снегу? — не понял Миша.
— Я палкой писала на снегу и считала, как на листке бумаги, — с улыбкой пояснила Анканау. — Понимаешь, полторы годовых нормы настоящего взрослого охотника! Дышать трудно от радости! Смотри на меня, Миша, — я настоящий охотник, настоящий человек!
Миша медленно, как бы нехотя, сползает с нар и кладёт на стол книгу, которую он читал, коротая время.
— Я к тебе с серьёзным разговором пришёл, а ты опять о песцах.
Парень старается говорить ласково, с трудом скрывает раздражение.
— Ты понимаешь, решается вся жизнь на многие годы вперёд. Я тебя люблю по-настоящему. Зачем ты отказываешься выйти за меня замуж? Что тебе мешает? Родители вроде бы не против, не препятствуют, командование одобряет, любовь есть — что тебе ещё нужно? Ну, скажи! Может, не любишь? Скажи правду, разонравился? Чем так молчать, лучше признайся: не люблю! Мне легче будет.
В волнении он расстёгивает ворот рубашки.
Анканау медленно перебирает застывшие песцовые шкурки. Пальцы сами ощупывают узелки, а глаза смотрят на полуотворённую печную дверку. На присыпанных седым пеплом угольях бегают синие огоньки.
Она не знает, что ответить. Нет сил просто сказать — не люблю и не хочу выходить замуж, потому что это было бы неправдой. И в то же время не может она вот так просто подойти к парню и дать согласие.
— Ну что ты молчишь, как мёртвый песец? — Миша подходит к девушке и становится за спиной.
— Почему ты так торопишься жениться? — не поворачивая головы, спрашивает Анканау.
— А зачем откладывать?
— Может, я всё же хочу учиться дальше. Кончится песцовый сезон и поеду на зверовода учиться. Песцов буду растить в клетках. Приеду — тогда поженимся.
— Сколько там надо учиться? — волнуясь, спрашивает Миша.
— Говорят, года три. Техникум.
Синие огоньки меркнут. Пепел над огоньками опадает и светлеет.
— Последний раз спрашиваю: выйдешь за меня замуж?!
Анканау оборачивается. Пограничник стоит над ней. Лицо у него непреклонное, напряжённое. Голубые глаза блестят, как обломки айсбергов на солнце. Анканау никогда не видела Носова таким красивым.
Носов ждёт ответа. У Анканау постепенно сужаются веки, густые ресницы сливаются с чернотой блестящих зрачков. Выдерживать взгляд становится невмоготу. Носов крепится изо всех сил, но всё же в конце концов отводит глаза в сторону.
— Тогда я ухожу.
Он очень медленно одевается. Чтобы натянуть на себя шубу и маскировочный, похожий на охотничью камлейку, халат, ему потребовалось минут двадцать.
