1. ВЫСШАЯ ТВОРЯЩАЯ ВОЛЯ — бесконечно протяженная во времени и пространстве, не имеющая ни начала, ни конца, не знающая ни Добра, ни Зла, ни Любви, ни Ненависти, ни Справедливости, ни Сострадания, — осуществляет бесконечную вариацию соотношений между формой и содержанием СУЩЕГО, стремясь получить устойчивый (гармоничный!) вариант субстанции, не излучающей и не поглощающей информацию, т. е. ВЕЩЬ В СЕБЕ, что, однако, достижимо лишь на неуловимо краткий миг, ибо процесс перекомпоновки (но не уничтожения!) непрерывен, вечен и бесконечен.
2. Вполне допустимо среди бесконечного множества составляющих СУЩЕГО наличие психических, духовных начал, как некой формы существования СУЩЕГО. Мысли и чувства материальны, — не это ли самое главное подтверждение правильности тезиса.
3. Принимай МИР как данность, не ропщи, не дергайся, не суетись, пытайся спокойно понять его и жить в нем, пока МИР дает тебе эту счастливую возможность. (Опять вспоминается Михаил Кюхельбекер…)
Осмотрев пещеру, Галя, прикинув острым глазом высоту до отверстия в верхнем углу, образовавшемся из сходящихся граней внутренней пирамиды, вдруг сказала: «Через эту дыру я буду вылетать в лунные ночи…» — «Так, может, тебе помело соорудить?» — спросил Толик, Четвертый. «А что? Неплохая идея. Только веничек я наломаю себе сама — по нюху!» Папа, Павел Антонович, улыбнулся, а я заметил, как бы между прочим, что недурно бы обвязываться веревкой, чтобы не улететь в Дальний Космос — что мы тогда будем делать без тебя?! «Галка, строго сказал Папа, — мы все голодные, готовь ужин». — «Во-первых, я не галка, а орлица и поднимусь на небо в ночь Первого Полнолуния! Папа, как ты думаешь, не в этой ли пещере останавливался Чингисхан?» — «Нет, это было на Ольхоне. И не валяй дурака! Уже поздно, и все голодны». Толик, опередив Галю, принялся открывать коробки с продовольствием и вообще повел себя как заправский повар: навесил над костром котел, налил в него байкальской водицы, сыпанул чего-то из одного пакета, из другого, ловко открыл банки с тушенкой, откупорил бутылки вина и коньяка, — короче, проявил незаурядные способности по части обслуживания. Не прошло и часа, как мы уже дружно сидели за раскладным столом и поднимали кружки за начало нашей операции под кодовым названием «МУРИК-3».
Едва мы выпили по одной и закусили, как Папа вдруг энергично поднялся со своего сбитого из плах кресла и сказал, явно без шуток: «Не будем расслабляться! За дело! Толик — мой сейф!»
