— Помню, — ответила старушка, и ее лицо исказила гримаса ужаса от внезапно настигшей догадки, — всё помню…. И теперь понимаю.
Веда мрачно улыбнулась, не сводя с нее глаз, а Радомир недоуменно поглядел на перепуганную мать.
— Я тогда с жизнью простилась, — медленно продолжала Веда. — Думала все, конец пришел. Оказалось, нет. Вот тогда и поняла, что не все люди мерзкие. Вспомнила доброго отца своего, мать, подумала о твоем мягком сердце. Ведь любила ты детей своих так, как нас с братом мать любила… Когда пришла к тебе через год, то в самом деле помочь хотела.
— Я знаю, Веда! — виновато перебила старушка. — Ты прости меня за все. Нас всех прости! — ее глаза испугано бегали, не в силах выдержать взгляда ведуньи. — Я ведь со страху так бранилась с тобой раньше. И за коромысло прости меня старую.
Старушка взволнованно дышала. Она встала со своего дальнего места и присела между Ведой и Радомиром.
— Это ты сейчас со страху винишься, — холодно улыбнулась Веда, с хитрецой в глазах наблюдая за волнением женщины. — А вот от коромысла твоего у меня долго кости хрустели.
Радомир взял мать за руку и почувствовал, как та дрожит. Старушка, не глядя на него и улыбаясь Веде, крепко сжала руку сына, и ее тревога передалась ему. Веда все также не сводила глаз с женщины.
— Я ведь все понимаю, — грустно продолжала ведунья, и по ее лицу разбежались глубокие морщинки. — Нелегко тебе было сына ко мне присылать и помощи просить.
— Нелегко, — упавшим голосом подтвердила женщина.
— И все же сильна вера твоя! Ведь так и не приняла из моих рук оберега, да и сын твой хорош: на врага без кольчуги попер! — Веда горько рассмеялась. — Совсем меня с толку сбил. Я ж коня испугать хотела и от стрелы увести, а не с жизнью проститься.
Ведьма, выглядевшая теперь как старуха, какой ее впервые увидел Радомир, заглянула ему в глаза.
— Не думала, что пожалеешь меня, — совсем тихо проговорила она. — Ведь отец твой не пожалел мою мать.
Старушка сжала руку сына с такой силой, что ногти впились в кожу. В это время морщинистое лицо Веды разгладилось, порозовело и снова стало детским. Она глядела на Радомира грустными синими глазами и мужчине показалось будто в сердце вонзили нож. Он резко побледнел, но так и продолжал смотреть в глаза колдунье. Ком подступил к горлу.
Из колыбели в дальнем углу комнаты раздался тихий плач ребенка. Перепуганная увиденным и услышанным, Лада вскочила с места и бросилась к младенцу.
