- За что? – задал он тот же вопрос, что и спросил, когда нашел меня в объятиях Лиама. В его словах было так много боли, что на него было трудно смотреть без слез.
- За то, что причинила тебе боль, - неуверенно начала я, решив сказать ему правду. – Поверь мне, когда сегодня я приехала сюда, у меня не было намерений ранить тебя.
Я посмотрела в его глаза, чтобы позволить ему увидеть, что я на самом деле имею в виду эти слова. Он даже не знал, что произошло с Ханной, и вина за это съедала меня.
В его глазах вспыхнул гнев, а затем он отвернулся от меня и медленно подошел к столу, на котором стояли бутылки с алкоголем и стаканы.
- Меня это не волнует, Ханна.
Он налил себе еще один бокал янтарной жидкости.
- Убирайся.
Я сжала кулак и впившаяся в кожу платина заставила меня вспомнить, зачем я пришла в библиотеку.
Чертово кольцо, которое перевернуло мой мир с ног на голову несколько недель назад. Но я не могла просто бросить кольцо ему в лицо, зная, что виновата в том, что этот божественный мужчина был расстроен и разбит.
Я сделал шаг к нему, и его спина напряглась.
- Я сказал тебе уйти, - заскрежетал зубами он.
Я должна была сделать все правильно. Он это заслужил.
- Ты можешь посмотреть на меня, пожалуйста? – робко спросила я.
- Убирайся. Прочь!
Я видела, что он сдерживает себя.
- Пожалуйста, просто поговори со мной.
Я не знала, почему мне так важно заставить его повернуться ко мне, но просто нуждалась в этом.
Он смотрел в окно, молча потягивая свой бурбон.
- Если ты действительно не можешь понять намеки, тогда хорошо, говори. Почему?
Он, наконец, уступил мне, и у меня задрожали коленки, когда я увидела его взгляд, полный ненависти.
- «Почему» что? – спросила я его в замешательстве.
- Не играй со мной больше в свои глупые игры! – выпалил он, и я насторожилась. – Черт, просто скажи мне, почему ты решила войти в мою жизнь?
У меня не было ответа на этот вопрос. Должна ли я рассказать ему о моей жизни, в которой было все, кроме мира и любви? Стоит ли сказать обо всех ранах моей души, которые делали меня застенчивой все это время?
Существовало так много вещей, которые предопределили мое участие в этом откровенно слабом плане, и все же я не могла рассказать ему что-либо об этом.
Мой рот не открывался, а сердце громко стучало в груди.
Все, о чем я могла думать – как Смит отреагирует на тот факт, что я все испортила в течение первого часа моего пребывания здесь. Я представила издевательства Стефани и ее насмешливый тон, которым она сказала бы мне, что я являюсь огромным разочарованием для всех.
