– До свидания, Татьяна Андреевна, – я направился к выходу, – Вы уж заходите к ней, да и я тоже постараюсь.
Домой добрался поздно. Жене обо всем не рассказал, объяснил, что просто человеку нужно было выговориться, вот я сидел и слушал, как просила. На следующий день, в обеденный перерыв смотался на рынок и купил фруктов. После работы занес Марии Степановне. Никогда я не видел ее такой счастливой. Долго не засиживался, хотя она ловила каждое мое слово и пристально смотрела мне в глаза, пытаясь в них что-то прочитать. Мне показалось, что ей это удалось. Она увидела в них для себя надежду. И с этой надеждой осталась лежать счастливая и умиротворенная.
На следующий день ее не стало. Мы с Татьяной Андреевной тут же организовали похороны, и все, что полагалось для этого. Хоронить решили на следующий день. Народу собралось совсем немного – десять человек. Гроб одиноко стоял возле подъезда. Даже поплакать по умершей было некому. Тело погрузили в катафалк, и мы поехали на кладбище. Возле могилки мы с Татьяной Андреевной сказали по нескольку фраз об умершей. Говорили для себя, так как больше никого не было – соседи и знакомые не захотели ехать на захоронение. Постояли немного, и я махнул рабочим, чтобы забивали крышку и опускали тело.
– Стойте! – раздался пронзительный крик сзади.
Мы обернулись. Это была она, Аня. Она подбежала и упала на колени, прямо на свежевырытую землю. Упав лицом на грудь матери, она рыдала так, что не могли сдержаться и мы. Я жестом попросил рабочих отойти и перекурить. Аня лежала, и тело ее содрогалось от рыданий. Как часто мы жалеем о чем-то, когда уже поздно, и ничего невозможно изменить. Все, что накопилось в ее избалованной душе, вырывалось наружу.
– Анечка, поднимайся, нужно предать тело земле, – Татьяна Андреевна начала поднимать ее и отряхивать.
Рабочие забили крышку и опустили гроб. Кинув по три горсти земли, мы молча наблюдали, как быстро его закапывали люди, для которых это была лишь только работа.
Затем подошли к машине и поехали все вместе по направлению к городу. Стеклянные глаза Ани не выражали ничего. Татьяна Андреевна тихо спросила:
– Леша, ты, наверно, сначала нас завези, а потом тебя завезут, хорошо?
– Татьяна Андреевна, Аня, я прошу вас меня послушать. Мария Степановна перед смертью открыла мне одну тайну, которую хотела рассказать тебе, Аня, но видно чувствовала, что может не дождаться. У нее не было выбора, и она открылась мне. Я хочу вам об этом рассказать.
