— Сейчас отремонтируем остатки моей танковой армады и двинем на Оулу! — гоготнул весельчак, разжигая паяльную лампу.
Все как-то приободрились и повеселели — трое его танкистов и пятеро моих разведчиков, оставленных для прикрытия. Гулко позвякивала сталь под энергичными ударами кувалды. «Возможно, к Оулу нам будет прорваться легче, чем к своим», — подумалось мне, но вслух произносить этого я не стал.
— Занять круговую оборону, — отдал я приказ сержанту Рышкову.
В моём воспалённом воображении внезапно возникла динамичная картина предстоящего боя: свинцовый шквал налетел на нас сразу с нескольких направлений, а следом полыхнули близкие разрывы ружейных гранат. Я словно наблюдал это со стороны: жалкая кучка бойцов, бледными тенями маскхалатов замершая на позициях вокруг обездвиженного танка, изрыгающего осколочные снаряды в сторону грохочущих пулемётов, бьющих по нам с соседних заснеженных склонов. Я открыл глаза.
— Все на землю! Приготовиться к отражению атаки! Огонь только по моей команде!
Бойцы нырнули в снежные рытвины вокруг танка, передёргивая затворы и беря оружие наизготовку. Женька мотнул головой, и двое танкистов кинулись в башню к орудию, а он с механиком расположился между гусениц.
— Не высовываться! — крикнул я охрипшим голосом и следом добавил, но уже тихо, обращаясь к лейтенанту: — Женя, как только мы откроем ответный огонь, нужно продолжить ремонт, иначе через полчаса от нас ничего не останется. Нас даже в плен брать не станут. И надеяться нам остаётся лишь на Господа Бога да на наших ребят… На ребят даже чуточку больше.
— Ясно, командир! Щас бронелисты поставим и закончим по-быстрому…
Не успел он договорить, как с ближайших сопок загрохотали пулемёты. Началось.
Тяжёлый танк зазвенел от пуль, словно гигантский клавесин от игры сумасшедшего пианиста. Безумной какофонией звуков начал он свою смертоносную увертюру. Бойцы, лёжа в снегу, внутренне сжались, стараясь занимать как можно меньше места на этой негостеприимной земле. Свинцовые пули очередями прошивали рыхлый снег до самого грунта, и надёжно укрыться возможности не было. Но прошло не больше минуты и стальная махина танка, угрюмо поведя башней, изрыгнула из своего трёхдюймового дула семикилограммовый снаряд, и ослепительное зарево поглотило пулемётную точку на левом склоне. Следующие несколько минут танк расстреливал боекомплект, подавляя огневые точки противника. Несмотря на то что огневая поддержка финнов совсем ослабла, они всё же пошли в атаку. Теперь наша задача не дать им поджечь танк бутылками с зажигательной смесью, не дать приблизиться на расстояние броска. В мертвенном лунном свете плотной цепью к нам ринулись еле различимые тени вражеских воинов в маскхалатах. Сотни две финских лыжников охватывали нас в стремительно сжимающееся полукольцо.
