— Ребята, все целы? Огонь! — крикнул я во весь голос оглушённым орудийными выстрелами красноармейцам.
Загрохотали сразу два «дегтяря», остальные бойцы открыли прицельный винтовочный огонь, а следом ударили оба башенных пулемёта, сметая свинцовым ливнем поредевшие цепи наступающих. Финны залегли и вяло отстреливались пару минут. Затем послышалось несколько резких команд, и воины Суоми продолжили движение ползком. Мы вновь открыли огонь. Удивительно, но никого из нас пока даже не задело.
Тем временем Женька с механиком, установив углом два бронелиста, продолжили ремонт.
— Бойцы, внимание! Прикрываем танкистов! — прокричал я громко.
Ко мне подкатился сержант Рышков с ручным пулемётом.
— Смотри, Лёша! Скоро мины швырять начнут. Надо дать ребятам возможность побыстрее закончить, — прокричал я ему в ухо.
— Не боись, командир! Прикроем! — звонко ответил он, устанавливая пулемёт на сошки.
Из-за бронелиста высунулась чумазая физиономия лейтенанта.
— Семёныч! Каретку с повреждёнными катками поменяли, прям целиком! Ещё пару минут и гусеницу поставим! — проорал тот весело.
— Понял! Как закончишь, вызывай наших, пусть встречают! — прокричал я в ответ.
— Постараюсь, но из-за этих сопок здесь такая связь неустойчивая… Ничего, докричусь! — подытожил Женька и скрылся за бронелистом.
Ребята действительно вскоре закончили и уже стали грузить инструмент, как поблизости прогремело несколько взрывов.
— Не похоже, чтоб миномётные! — заорал Лёшка Рышков, оглушённо тряся головой.
— Винтовочные гранаты! Не боись, разброс большой, а по движущейся цели вообще бесполезные! — успокоил я ребят, подскочил к правой пулемётной башне, постучал по броне и, указывая рукой направление стрельбы, заорал:
— Не давай им шевельнуться.
Стрелок отреагировал мгновенно. Развернул башню в указанном направлении и стал полосовать склон длинными очередями, вспарывая снежную целину вместе с телами молодых финских солдат из подразделения ружейных гранатомётчиков.
— Поехали! — крикнул Женька, закинув тяжеленный домкрат в ящик с ЗИПом, и скрылся в орудийной башне.
— Пристегнуть лыжи! — скомандовал я бойцам и запрыгнул на броню.
Сил идти уже не осталось.
Взревев мотором, танк резко дёрнулся с места, набирая скорость. Лейтенант высунулся из башенного люка:
— Давай внутрь, Семёныч!
Я лишь отрицательно мотнул головой.
Двадцатипятитонный трёхбашенный монстр, щедро поливая фланги огнём из пулемётных башен, двигался по заснеженной дороге в сопровождении пятерых лыжников. Разглядев впереди тёмные очертания наскоро сооружённого финнами завала, я постучал по броне и заорал в открытый люк:
