Комбинаторика, — говорит Степан. — могучий инструмент творения.
"Наверное, он прав… Возможно… Может быть…"
Сколько вариантов предлагает карточная колода? Много, очень много, немыслимо много… Ольга не помнила сколько, хотя кто-то — в ее прежней жизни — ей об этом, кажется, рассказывал. Впрочем, это был взгляд математика, а Кайзерина — или это все-таки была Ольга? — мыслила несколько иначе. В ее представлении количество раскладов зависело и от того, кто ту колоду тасовал.
"А если, не карты, а, скажем, кости?"
Шесть кубиков, у каждого из которых шесть граней… А если жизнь? Вся эта колоссальная, невероятной сложности конструкция… На каком уровне не посмотри: атомарном ли, биологическом, не говоря уже о социальном, — везде найдешь такое изобилие возможностей, что куда там рулетке казино!
Кайзерина отвлеклась, задумавшись "о превратностях судьбы" и вздрогнула, когда, — почудилось над самым ухом, — грянул выстрел.
"Черт!" — но получилось лучше, чем можно было ожидать. Несколько пар внимательных глаз увидели ее "испуг". Увидели и запомнили. А стрелять она отказалась. Винтовку в руки брать даже не захотела.
— Нет, — ответила она на предложение Табиты Рамос. — Оно… Она тяжелая, — Кайзерина прищурилась, рассматривая "энфильд". — И к тому же я журналистка… Нонкомбатант… Вы понимаете?
На нее посмотрели с презрением.
"Буржуазка… трусиха… аристократка гребаная…"
Маленькая женщина, одетая в мешковатые мужские штаны, и с револьвером на поясе тоже прищурилась, рассматривая Кайзерину, "оправдывающуюся" перед Табитой. Сейчас она совсем не походила на ту Герду, с которой Ольга познакомилась в Париже еще в апреле. Та Герда носила модную шляпку, ходила на высоких каблуках и умело пользовалась косметикой. Тонкие черты суженного к подбородку лица, большие красивые глаза и облик женщины-девочки, едва ли не подростка — изящный, притягательный, полный эротического подтекста. Очень немецкий облик, если знаешь, о чем речь. Берлинский… Как бы намекающий на порок. Но, возможно, и парижский, на порок отнюдь не намекающий, потому что принятое в обществе пороком не является. По определению.
— Испугалась? — спросила Герда, кладя руку на "лейку", висевшую на шее. Сам аппарат болтался чуть ниже небольших грудей, топорщивших оливкового цвета мужскую блузу.
— И не вздумай! — покачала головой Кайзерина, доставая из кармана сигареты. У нее на дорожной юбке накладные карманы, как на офицерском френче, весьма удобная вещь: всегда есть куда положить сигареты и спички. — Будешь?
