— Твой раб… — шипит потерявший голос принц.
— Мой друг, — поправляет она, раздвигая губы в улыбке, той самой, что сведёт с ума миллионы мужиков во всех странах мира. — Мой милый друг…Mon bel amour!
— Снято! — кричит режиссер, и все заканчивается.
"Уф…"
— Ты гениальна, моя прелесть! — Виктор смотрит на нее поверх дужек спустившихся на кончик носа круглых очков. Его глаза…
— Ты понял? — она все еще не может привыкнуть к тому, что он способен читать ее мысли.
"Ну, не все, положим!"
Положим, не все, но многие и особенно тогда, когда она думает о нем.
— Мне стало жарко от смущения…
— Да, уж…
Но договорить им не дали: у публичности имеются не только плюсы, но и минусы. Большие жирные минусы: цветы, улыбки, автографы, и лица, лица, лица… Поклонники, праздные зеваки, члены киногруппы…
Заканчивали съемки не в павильоне, а прямо на улице, благо, в Гренобле солнечно и снежно, вот и народу "поглазеть" собралось столько, что даже странно: откуда здесь так много идиотов?
Впрочем, все когда-нибудь заканчивается.
"Ну, вот и "Золушка" закончилась", — усталость накатила волной, съела силы, выпила счастье. И Таня обмякла вдруг в кресле, и даже подремывать было начала, но тут дверь распахнулась, и в номер вошел Виктор.
— Рей! — встрепенулась она.
Вообще-то у него было множество имен: официальное из фальшивого паспорта, литературное, которое многие принимали за настоящее, и еще прозвища. Она называла его на американский манер: Рей! Звучит совсем неплохо, хотя для французского языка и уха "Раймон" — тоже отнюдь не "Васисуалий". А вот Баст зовет Витю "Райком" на свой германо-фашистский лад. Но круче всех, как всегда, выпендрилась тогда Олька:
— О! Раймонд! Великолепное имя. Ты знаешь, откуда оно произошло?
— Догадываюсь. — Усмехнулся в ответ Виктор.
— Ну, и славно. Я буду звать тебя Мундль, не возражаешь?
"Оля…"
— Ну! — требовательно поднялась из кресла сразу же проснувшаяся Таня.
— Похоже, Герда сказала правду, — пожал плечами Виктор в ответ. — И они же подруги, вроде бы… Ей виднее.
— Значит, ничего нового.
Это было ужасно, и это длилось и длилось, и никак не хотело заканчиваться.
Первое сообщение о гибели Ольги они услышали накануне отъезда из Фогельхугля. Сидели вечером у приемника, пили глинтвейн, слушали музыку, а в новостях передали: Убита… фронт… Саламанка…
Что сделалось с Вильдой — словами не описать. Таня даже представить себе такое не могла. Супруга фон Шаунбурга казалась ей женщиной не просто сдержанной, а скорее даже холодноватой по природе, но впечатление оказалось неверным. Это было воспитание, а не темперамент. Но, с другой стороны, что Вильде до любовницы мужа? Ведь не могла же она не знать, какие отношения связывают Баста и Кейт? Ну, хоть догадаться, почувствовать, должна была? Но если знала, с чего вдруг такие эмоции?
