Не обращая внимания на мысленные посылы, на кровати мирно посапывала накаченная успокоительным Ани.
Простыни зашуршали тогда, когда он уже успел задремать. Сначала раздался длинный тревожный выдох, затем полустон-полувздох, выдернувший Эльконто из забытья. Когда он открыл глаза, Ани сидела на кровати, опершись спиной на подушку, и смотрела на перебинтованную руку – в глазах читалось непонимание, удивление и страх.
– Что случилось?
Ее голос прозвучал хрипло и слабо. Как-то беспомощно.
– Не помнишь?
Она взглянула на него и застыла – так застывает птица, глядя на инопланетную крылатую машину – полная несовместимость видов. Выражение на лице стало растерянным.
– Где я?
Эльконто убрал локоть со стола, потер лоб и тяжело выдохнул.
– Нам надо поговорить – чем быстрее, тем лучше.
– О чем?
– О вчерашнем.
Девушка на кровати задумалась. Опустила лицо, долго молчала, хмурилась, пытаясь что-то вспомнить. Потом поморщилась и приложила пальцы к виску, ее губы задрожали, а между бровями залегла морщинка. Затем просительно и жалобно взглянула на него – на дне серо-зеленых глаз плескался ужас.
Эльконто напрягся. Меньше всего ему сейчас нужны слезы или истерики. Просто поговорить, просто объяснить, отправить домой и зажить спокойно.
– Все нормально? Готова к диалогу? Голова не болит?
– Болит. Сильно…
Кольнула вновь проснувшаяся совесть. А ножи – это игрушка? О них он должен забыть?
– Потерпи. Пройдет.
Он уже приготовился выдать первую заготовленную утром фразу: «Вчера мы недопоняли друг друга, но ночью, когда мы обнаружили на твоей ноге штрих-код, почти сразу же во всем разобрались…», когда услышал два следующих друг за другом вопроса, от которых замер, практически заиндевел изнутри и целую минуту, пока шло осознание случившегося, не мог ни выдохнуть, ни пошевелиться.
И первый звучал: «Где я?».
А второй и того хуже – от него Эльконто покрылся мурашками (Создатель, только не это…) – второй вопрос звучал: «Кто я?»
* * *
– Я что с ней должен теперь делать?
– Сам стукнул!
Эльконто кружил по комнате, словно цепной пес, а хмурый невыспавшийся доктор сидел на кровати; на его правой щеке виднелась красная полоса – след от подушки.
– Да, сам! И что? Вывалить теперь на нее всю правду? Давай, мол, вспомним? Ты – дура, которая четыре раза пыталась менять убить, а до этого ты прошла Войну, а до этого…
– Не надо так делать. У нее будет шок.
– Шок? А теперь, блин, шок у меня. Ты не мог вчера выяснить, что у нее потеря памяти?
