Одно из двух сохранившихся писем Анны так и начинается: «Томская тайга. 1892 года месяца ноября 8-го дня». Видимо, связи с поселением старообрядцев в томской тайге у Огибениных были давними. В письме от 25 октября 1884 года к дочери Вере К. Т. Огибенин пишет: «А мне не бывало более ни единой черты из Томскова». Думаю, не без благословения деда Клементия оказались в томской тайге его внучка Анна и внук Макар, то есть мой дедушка Макарий Мартинович.
В 1892 году ему исполнилось двадцать два года.
«…Ну, родимая маминька, я стану вас уведомлять. Недавно ездила в Томск посылать билет. Гостила чуть не неделю. Я приехала домой, а Макар поехал на Юксу… а там поедет в город продавать. Он там охотничал. Я только приехала, а матушка Анна поехала в город, потом приехала и, говорят, привезла Макару письмо. Я услыхала – мне не терпится, охота узнать, не от наших ли. Мне вечером Марья Аверьяновна и принесла его… А как взяла в руки и увидала – на адресе Василия Ефимовича рука, скорёхонько распечатала. А как увидала карточку, так не могу сказать, насколько обрадела – увидела своих родных, особенно Ермишу целовала и говорила с ним».
«Особенно вы меня стревожили своей карточкой. Ровно так-то ничего было, не шибко тоскливо, а теперь дак так бы и улетела домой-то. Да только нельзя никак. Всяко, родимые мои, случается, сами знаете, на чужой стороне и вкруг чужих людей».
«А дедушко Израиль, сами знаете, много ли говорит. Ему далась лестовка, только её и знает. Нет ни на минуту время простого – всё молится. А братец (Макар. – Т. О.) со мной мало находится, то на охоте, то где. А я, как залётная пташечка, всё с чужими людьми, только одна Марья Аверьяновна со мной всегда, как родная сестра. …Сейчас ещё Татьяна Никитишна у нас гостит, с нами в одной келье. Макар, если дома, всё у нас больше находится.
Родимая моя мамонька, как были бы у меня сизы крылышки, я вспорхнула бы да полетела со чужой дальной сторонушки да на родимую сторонушку, попросилась бы у родимой мамоньки да под окошичком, вот бы и обрадовала твоё сердечушко».
«Я столько не пишу, сколько на карточку гляжу, на милого на зятюшка, и на сестрицу, и на племянничка. А дядя Макарий всё ещё не видал…».
В другом письме из томской тайги (без даты отправления) Анна обращается к Клементию Трофимовичу (у которого, как уже отмечалось, жила с малолетства и привыкла называть его не дедушкой, а татинькой) и Вере Клементьевне:
«Уведомляю вас, татинька и мамонька, что я письмо ваше получила, посланное 29 апреля, из которого видно, что вы чего-то не совсем в духе и сердитесь, сами не знаете на что. Что будто я хочу удалиться куда-то без слыху. Я этого никогда не согласна делать. И я вам не писала, что хочу уехать, а только сделали предложение по дедушковой просьбе.
