– Иди, – говорю, – если хочешь.
А сам думаю: «Ладно, потерплю. Все равно свое возьму».
Утром она пришла от божатки, самовар вскипятила. Позавтракали мы, и я на работу подался.
А вечером она опять мне постель изладила, а сама – к божатке. И на другой день такое, и на третий, и на четвертый. А на пятую ночь ушла она опять от меня, вдруг через час скребется. Оказывается, крестный дверь у нее перед носом закрыл.
– Иди, – сказал, – к законному мужу, нечего народ смешить.
Она походила-походила по улице – холодно ведь, мороз, и пришлось ей ко мне идти. Я пустил ее и говорю:
– Замерзла, так раздевайся да ложись вон в кровать, я ее как раз нагрел.
Делать нечего, разделась моя молодая жена… Сейчас у нас с ней уже внуки есть – двоих детей, чай, вырастили. Иногда вспомню тот случай:
– Так честь, говоришь, берегла, не спала со мной?
– Не честь, – отвечает она, – а девственность. Девственности было жалко, старый ты дурак!..
Г. Ш., Архангельская область, Вельский район
Я расскажу вам, как подружка моей юности со своим женихом познакомилась. Жила она в Холмогорском районе, в деревне, а к соседям из Архангельска внук с деревни приехал. Нет, буду лучше рассказывать, как она…
– Приехал, значит, Санька мой (а мы еще не знакомы были), вышел на крылечко покурить, сигарету вытащил, сел на ступеньку. Мне интересно на городского парня поглядеть, я и смотрю потихоньку из-под занавески.
А тогда, в шестидесятых-то годах, не всех еще кур по деревням извели. У соседей были курицы и петух – красивый такой, хвост радужный, как у жар-птицы. Санька курит на крылечке, а петух-то со своими «дамами» и подошел к нему, возле ног крутится.
Женишок мой будущий наклонился, чтобы Петьку погладить, а на того нашло чего-то: огонек сигареты заинтересовал или еще чего, но он вдруг – р-раз! – и выхватил клювом сигарету у Саньки изо рта.
А та у женишка моего (он потом признался, через полгода) последняя была.
Петух с сигаретой побежал от крыльца, Санька – за ним. Два круга по соседскому двору сделали, петух на дорогу выбежал – и к нам в подворье. Да и прямо под наш стог, с сигаретой-то. Август уж был, родители мои сено с луга привезли да на дворе в стожок сложили – для козы.
Ну, вот, петух, значит, в стог (под ним как раз проход был, чтоб сено продувало).
Я на крыльцо выскочила, гляжу: соседский гость возле калитки топчется, стесняется во двор зайти. Я – к стогу! На коленках вокруг него оползала, щупаю руками – нет петуха! А тут мне в нос дымом шибануло – сено-то от сигареты загорелось!
