А тут на встречу Нового года домой приехали. Канун новогоднего праздника. Пили-то тогда редко. А тут в полночь прикатили, пьяные. Нашли где-то вина. Саватю моего мужики домой на руках занесли, в горенку на кровать положили. Разболокла я его, одеялом укутала – спи! А сама давай на кухне хлопотать – праздник ведь на носу, да и мужика кормить надоть.
Пока стряпалась, то да се – печь у меня истопилась. Я чугуны в печь поставила, положила на шесток Саватины катанки – он вымочил все – и пошла в хлев с овцами обряжаться. А второпях-то, видно, катанки к самой заслонке пихнула. А она накалилась…
Вертаюсь из хлева – Господи Иисусе! Дыму полна кухня, подошвы-то у катанок сгорели напрочь. Вместо них – дыры. Мужик лежит в горенке, спит, не чует ничего.
Я душники[6] у печки открыла да двери, выпустила дым, села на лавку да и заплакала. Чего делать-то? Катанки сожгала, а они ведь у Савати одни. В чем в лес поедет? Да и новы совсем были, на Октябрьские[7] колхоз ему подарил за хорошу работу. А мы с Саватей еще и году не женаты, я боялась его страшно. По нужде ведь замуж вышла, не по любви. Он иногды как кулаком по столу стукнет – душа в пятки!
Ну, что делать-то? Сижу реву потихоньку, чтобы Саватю не разбудить. Проснется, ведь наколотит меня за катанки.
Плачу, а на улице все не светает и не светает. Дай, думаю, к соседке сбегаю, бабушке Лукерье, спрошу совета, как быть. Лукерью в Коневе за колдунью почитали – все к ней с нуждой шли. Она меня и научила: не плачь, говорит, девка, а иди домой. Сиди на кухне да и гляди в дверную щелочку за Саватием-то. Как просыпаться начнет – хватай ведро воды и начинай пол в горенке мыть. Да задом к мужику-то повернись. Да платьишко-то повыше заверни, чтобы вся краса-то наружу была. Ну и еще кое-чему научила меня бабка Лукерья, как дальше поступать… Так я и сделала. Платье повыше подпоясала, сижу на кухне, жду. Супружник-то заворочался на кровати. Я с ведром в горенку, давай пол мыть – зад Савате выставила.
А трусов мы тогда не носили. Он глаза продрал, хвать меня сзади за бока – да на постелю заволок.
Я визжу:
– Саватя, Саватя, катанки ведь твои у меня в печке сушатся, сгорят сичас! Дай схожу выну! Каки там катанки! Он уж меня на постелю затащил…
В самой-то разгар этого дела я опять:
– Ой, Саватей, катанки-то!
А он пыхтит:
– Шиш с ними, с катанками, новые купим!
Пока миловались – полчаса прошло, а то и час. Пошла я потом на кухню, тот да другой катанок обмакнула в ведро с водой. Выношу ему в горенку:
