– Куша, куша, не боись. Нужна – бери и куша, куша.
После этого мы уже без опаски резали и ели этот хлеб, он казался нам таким вкусным. Я не запомнил имени того немца, а может, он и не немец был, тогда ведь на стороне фашистов воевала вся Европа. И тем не менее я благодарен этому человеку и до сих пор вспоминаю вкус того самого хлеба с привкусом военного детства…
Хочу закончить стихами поэта Михаила Исаковского:
Ушло мое детство, исчезло, пропало,
Давно это было, давно.
А может, и вовсе его не бывало
И только приснилось оно…
Сейчас мне 69 лет, скоро будет 70… А детство – как будто вчера было…
Валентин Васильевич Бабиков, ветеран, Кировская область, Верхнекамский район, пос. Рудничный
Как-то пришлось мне побывать в маленькой лешуконской деревушке. Екатерина называется. В ней было тогда всего-навсего семь домов. На самом бережку Мезени – дом деда Артемия Базарева. Его уж в живых не было, а внуки каждое лето приезжали сюда, как на дедушкину дачу, и часто добрым словом вспоминали Артемия Никитича, работящего да расторопного мужика.
А однажды рассказали такую историю.
Очень любил Артемий почаевничать. Идет с работы, еще за порог не переступит, а уже торопит:
– Старуха, наставляй самовар!
И так несколько раз на дню-то. Пообедает, отдохнет малость на полатях – и опять самовар пыхтит на столе.
Называл его дедушка ласково – пузанчиком. Потому что тот был похож на большой пузатый арбуз, только с ножками и с трубой.
Никитич священнодействовал за самоваром. Каким-то, лишь ему известным способом заваривал чай. Не торопясь доставал из баночки мелко-мелко наколотый сахар и начинал пить вприкуску, сладко причмокивая от удовольствия.
Сколько чашечек он выпивал – никто не считал. Но помнят, что по утрам бабушка Афимья всегда ставила в печь чугун с водой. И когда пузанчик осушался, Афимья выливала в него кипяток из чугуна. И Артемий продолжал чаепитие.
Уж пот льет ручьем, а он наливает чашку за чашкой. Летом взмокшую от пота рубаху вывешивал в распахнутое окно. И соседи непременно примечали:
– Артемий вон уж рубаху сушит. Не иначе как весь самовар одолел.
Долго служил дедушке пузанчик. Правда, не раз он страдал от оплошности хозяина. Сунет тот пылающую лучину в трубу, а воды-то залить забудет.
Спохватится, когда пузанчик раскалится до синевы и кран хлопнется на пол.
От горя такого спасал только сосед – паяльных дел мастер. Оловянные трубы портили вид пузанчика, но Артемий по-прежнему радовался, когда самовар стоял на столе и весело пел на все лады.
