Местные жители, старики Вальрога, недавно еще помнили о прибытии в деревню в 1919 году разбитного усатого парня на велосипеде, отца семейства, обладавшего торговой жилкой. Едва устроившись, Альфонс Шанель купил повозку зеленщика, лошадь и каждый день отправлялся в Ганж закупать овощи для маленького базара, где заправляла его жена. Но это занятие, слишком скромное, было Альфонсу не по вкусу. И тогда он сумел заполучить единственную в Вальроге табачную лавку. Доказательство того, что у Альфонса были связи… Ибо ему пришлось устроить так, чтобы предыдущего продавца выбросили на улицу. Как ему это удалось? Ловкач…
Примерно в двадцатых годах Шанеля увидели за рулем красивой автомашины, и одновременно от почтальона жители деревни узнали, что в Париже у него есть сестра-портниха, щедротами которой он пользуется. Тогда к великодушному продавцу табака, который охотно ставил выпивку, проигрывал и говорил, что не откладывает ни сантима, стали испытывать глубочайшее уважение.
Односельчане сразу учуяли в нем важную персону.
В Вальроге к Шанелю относились как к настоящему господину. Он был самой известной особой в деревне наравне с мэром и кюре.
В последние месяцы 1914 года парижане решили, что столица уже находится на достаточном расстоянии от фронта, и стали возвращаться в Париж. Аристократки и буржуазки, не имея ни приемов, ни слуг, ни угля, ни даже кондитерской, где можно было бы встретиться за чашкой чая, внезапно открыли для себя прелести гостиниц. Поскольку «Ритц» находился в центре и отапливался лучше других, он стал излюбленным местом свиданий дам, воспитанных в одних и тех же монастырях, танцевавших на одних балах и терпевших от суровых мужей одни и те же принуждения.
Для них гостиница была связана прежде всего с выездом на курорт и с грехом. Предоставленные самим себе, одинокие супруги обошлись без разрешения мужей и осмелились показаться в «Ритце». Они проникли в бар, место, куда в мирные времена доступ им был строго заказан. Главная новизна состояла в том, что теперь дама могла прямо обратиться к бармену, оказаться рядом с политическим деятелем-атеистом, посидеть на одном диване с каким-нибудь выскочкой и поприсутствовать при споре спекулянтов.
Война приблизила женщин к тому, что всегда было для них запретно, — к свободе, и помешать этому ничто не могло.
И вновь война сыграла на руку Габриэль Шанель. Ее парижское ателье, случайно расположившееся в доме 21 по улице Камбон, ибо в свое время не подвернулось иной возможности, теперь находилось как раз на пути женщин, учившихся познавать, что происходит в городе и чем он живет, ибо впервые они ходили по улицам Парижа в одиночку и пешком.
