– Мне показалось, что он о нём осведомлён не многим хуже нас с вами. Впрочем, за проповедника я пообещал ему дать комментарий по окончании дела, – признался Вигель.
– И напрасно… Незачем поощрять всю эту бульварную писанину! Совестно в руки взять эти грязные листы… Ты только почитай, что там пишется! Всё самое низменное и гнилое, что есть в обществе, выплёскивается на эти полосы, словно их авторы вместо чернил пользуются сточными водами. И весь дух от этой, с позволения сказать, прессы, отдаёт канализацией… Самое отвратительное, что этот дух начинает проникать повсюду… Трупный яд…
– Вы сейчас почти повторили Любовицкого.
– Вот, негодяй из негодяев. Он-то всё понимает лучше кого бы то ни было и сознательно поощряет… Это всё Ницше, Ницше… Да, Пётр Андреевич, это Ницше…
– Что именно?
– Всё: адюльтеры, проповедники, разврат, самоубийства и убийства… Лев Толстой прав: страшно то время, у которого такие пророки, страшно, когда злой сумасшедший завладевает умами и душами стольких людей! Молодых, заметь себе, людей! Барышни, которые раньше прятали под подушками «Кларисс», «Ричардсонов», поэтов, наконец, теперь прячут – Ницше. Вот, и в доме генерала – он. Жена читает… Читает, потом едет к «пророку», развивающему эти, с позволения сказать, идеи, а оттуда – к любовнику, бросившему службу и прожигающему жизнь во всевозможных утехах! – Немировский развёл руками. – Не понимаю! Я сегодня вернулся домой и спросил у Аси, читала ли она Ницше. Оказалось, читала и пришла в ужас. Я у неё взял книжку и перед твоим приходом пролистнул… Я почти полвека борюсь с преступностью, я за это время многое видел и слышал, всякого насмотрелся, но это… Ведь это – страшно, Пётр Андреевич! Это не просто сумасшествие, это бесовщина какая-то! А если бесовщина начинает владеть умами, то полиция бессильна… Ты только послушай, что он пишет! Я отметил кое-что специально! – Николай Степанович надел очки и прочёл: – Христианство – «побасенка о чудотворцах и спасителях», «ложь, проистекающая из дурных инстинктов больных и глубоко порочных натур», священник – «паразит опаснейшего свойства, настоящий ядовитый паук жизни»! Этот мерзавец превозносит цинизм и бесстыдство, которое считает самым высоким, чего может достичь человек! Ему подавай человека-дикаря с «ликующей нижней частью живота»! Прежде над таким бредом посмеялись бы, а теперь его слушают, как откровение! «Нет ничего великого в том, в чём отсутствует великое преступление»! «В каждом из нас сидит варвар и дикий зверь»! И он требует дать свободу этому зверю! Дать свободу демону! Стать орудием его! Каково? Нет, помяни моё слово, это всё плохо кончится…
