- Угу. - Манчини вскочил, забегал по комнате. - Я представляют все так. Она загорает в шезлонге, конечно же, под самой невероятной шляпой, ей же всегда подай самое-самое. Ты подходишь, опускаешься рядом, тихо говоришь: - Салли. Она может и взвизгнет самую малость, на пляже шум-гам, никто не обратит внимания. Может и не выкажет удивления. - Манчини снова умолк, что-то прикинул. - Тебе придется попотеть. Вдруг, когда ты притопаешь на пляж она с кем-то трепется. Тогда обожди, пока ее не оставят в покое. Главное, когда подойдешь к шезлонгу, чтобы Салли была одна. Ну, купи бутылку воды. Мало ли, может, она попросила знакомого принести попить. Значит, толкаешь ее в бок и шепчешь: «Салли! Мне удалось вырваться на денек-другой к тебе». Что она там отвечает неважно. Проходит минут десять. Молча греетесь. Пара - заглядение! Дальше достаешь шприц. - Манчини поймал недоуменный взгляд Бакстера. - Я уже все обговорил с врачами, шприц без иглы, контактный, приставишь к коже и надавишь, ребенок и тот справится. Ей конец. Симптомы? Вроде бы умерла от перегрева, не выдержало сердце на солнце. Сплошь и рядом случается. Натянешь ей шляпу на нос и наша милая Салли прозагорает еще часов пять, а может и больше. Лучше всего прятать труп среди людей. На видном месте. В этом вся идея. Ты на самолет и сюда. Мы открываем кабинет и вываливаемся еле живые после ожесточенной рубки, как у нас бывает, когда я предлагаю, а ты упираешься. Вот, в общих чертах.
Бакстер с трудом переваривал услышанное. Он сжал голову ладонями, помогая сказанному уместиться в мозгу.
- А как я выберусь из кабинета?
Оказалось, что Манчини продумал все тщательнее, чем предполагал Бакстер:
- У тебя же есть запасная дверь на черный ход.
- Не пользуюсь, ее заклинило что-то, ни разу не открывал.
Манчини потянулся:
- Чудесно. Значит все знают: дверь не исправна. Что ж мы с тобой, инженеры, не откроем эту чертову дверь? Откроем, а потом так закроем, будто она с сотворения мира на запоре. Не думай об ерунде. Важно, чтобы тебя и близко не было, когда с Салли что-то случится. Отойди она в мир иной дома, под твое сопение в соседней спальне, тебе всю жизнь не отмыться. А так…? Никто копать не станет. Сердце подвело, все привыкли. Если и станут копать - я предусмотрел и такой случай, крайний - у тебя алиби на все сто, даже на двести. Попробуй кто-то что-то доказать, ничего не выйдет, плевый адвокат и тот не оставит камня на камне от такого обвинения.
