Всё складывалось хорошо. Батальон рассыпался по вражеским позициям, и началось избиение противника. Месиво, рубка, панические крики вражеских наёмников – всё это так грело и радовало душу старого солдата виконта Борюса, что он увлёкся и промедлил с отходом. На помощь почти уничтоженным лёгким степным кавалеристам подошли горцы-гарля, которых было раз в десять больше, чем бойцов изрядно поредевшего штангордского батальона, и инициатива перешла на их сторону, теперь уже штангордцы не могли выйти из боя, поскольку противник повис на их плечах, не давая переправиться. Ещё какое-то время держались бравые герцогские пехотинцы, отмахиваясь от озверевших горцев короткими клинками катцбальгеров. Однако всё же не устояли, и, поднимая со дна реки муть, ил, грязь и ошмётки водорослей, масса людей, не разбирая, кто, где и чей, вытаскивая на себе раненого комбата Борюса, устремилась на родной берег, на правобережье.
До расположения штангордского пехотного батальона оставалось около трёх километров, когда едущий на уставшем от жизни крестьянском коньке жрец Фриге Нойм услышал отдалённый шум боя. А потом навстречу ему из зарослей кустарника выскочил испуганный невысокий солдатик и, чуть не попав под копыта, резко шарахнулся в сторону. Фриге Нойм не был большим специалистом в армейской иерархии. Однако, судя по нашивке на мундире солдатика, изображавшей черпак и ложку, это был ротный кашевар.
Пришпорив конька, Нойм догнал воина и, чуть перегнувшись с седла, слегка толкнул его вперёд. Испуганный солдат упал на землю, пропахал её носом и взвыл:
– Не убивайте меня! Сдаюсь! Я только кашевар!
Фриге Нойм спрыгнул с коня и, держа одной рукой повод, другой встряхнул солдата за воротник форменного серого мундира:
– Что случилось?!
Солдат поднял взгляд, узнал жреца и быстро затараторил:
– Горцы на наш берег прорвались. Все побежали, и я побежал.
– Кто – все?! – выкрикнул жрец.
– Ну, наши, обозные…
– А остальные?
– На баррикадах засели, отбиваются от горцев.
– Другие отряды рядом есть?
Кашевар встал и махнул рукой в сторону тропы, уходящей вправо вдоль берега:
– Там конный эскадрон наших лучников. – Солдат посмотрел на жреца и страдальчески простонал: – Бежать надо, господин жрец.
– Тьфу на тебя, позорище. – Жрец сплюнул и, взгромоздившись на конька, помчался по тропе.
В расположение эскадрона конных лучников Фриге Нойм влетел через несколько минут. По всему лагерю метались встревоженные бойцы, прислушивающиеся к еле слышному шуму из соседнего батальона, а командир, молодой капитан виконт Сагина, увидев жреца, тут же подбежал к нему.
