— Как поживаете, Николай Савельевич? — мысленно обращается Нина к лялиусу. — А вы, Любовь Ивановна, все такая же поворотливая, хотя и солидная. Вас-то я вижу каждый день. А вот тебя, Рыжий, — Нина смотрит на розовую данию, — тебя так ни разу нигде и не встретила. Теперь, наверное, я бы и не узнала тебя. Ты, конечно, уже забыл незнакомую чудачку, которая послала тебя за мороженым и исчезла. А ты, Леночка…
Как хорошо сидеть возле аквариума! Не думать ни о чем…
Вечером прибежали Галка и Верочка. Нина ждала, что они принесут какую-нибудь весточку от Горного. Весточки не было. Но зато девушки рассказали, как Горный в присутствии Гали звонил начальнику торга и рьяно отстаивал Нину: «Не допускаю мысли, чтобы она могла украсть». Нину резануло это слово — украсть — но все-таки ей стало немного легче от того, что Александр Семенович воюет за нее.
Девушки расспрашивали о том, что сказал Юрий Филиппович. Радовались, что дело попало к нему. «Он разберется. Поможет. Да и самим надо. Мы же знаем тебя». Говорили очень долго, горячо, особенно Галя.
— Надо бороться, надо доказывать, — то и дело повторяла она. И вдруг спохватилась: — Вот с кем надо поговорить, с Зубом. Завтра же пойду к нему.
Девушки ушли поздно. Нина проводила их. Потом, сделав порядочный крюк, завернула в тот сквер возле кино, который они с Александром Семеновичем называли «нашим»: может быть, он ждет ее там.
Горного в сквере не было.
Больше двух часов, не отвечая на многочисленные телефонные звонки, никого не принимая, бьется Юрий Филиппович с Ниной.
— Может, так бывало, что фактуру возьмешь, а товар забудешь. — Юрий Филиппович тянется рукой к отсутствующим счетам. «Эх, так бы и откинул одну костяшку направо», — невольно думает Нина.
— Так не могло быть.
— А какие отношения у тебя были с Горным?
— Самые лучшие.
— Я слышал об этом, — Юрий Филиппович наклоняет бритую голову, словно рассматривает что-то на столе. — А вот не отразились ли эти отношения на службе. Может быть, вы так, дружески что-нибудь не оформляли, оставляли на завтра, послезавтра. Потом ты подписывала не глядя.
— Ну что вы? Он так же, как и вы, аккуратен во всем. Он не раз говорил — дружба-дружбой, а служба службой.
— Да-да. Задала ты нам задачу, — говорит Юрий Филиппович. Внутри магазина хищения не могло быть — это ясно. Там некому Куда исчезли деньги, черт их побери?..
Следователь прокуратуры Иван Ларионович Дырин больше всего ненавидел свою фамилию. «Надо же — Дырин! — с возмущением размышлял он. — Дырин — как будто я пустое место».
