Несколько дней назад у Дырина был неприятный разговор с начальником отдела.
— Не идет у вас, товарищ Дырин, не идет, — констатировал начальник. — Не могу понять — почему, но не идет. Хватаетесь вы как-то за мелочи. А сути не замечаете. Что же, посмотрим еще некоторое время, а там придется решать. Решать придется.
Впрочем, на невеселые мысли наводили Ивана Ларионовича не только его фамилия, но и постоянные неудачи в работе.
В свое время Дырин был оперативным работником ОБХСС. Однако за два года на этой должности ему не удалось раскрыть ни одного дела. Нередко Иван Ларионович слышал от товарищей:
— Дырин, опять твоих зацепили. Девятый — промтоварный.
Иван Ларионович только сопел. Сопел так же старательно, как и безрезультатно. Его трудам в ОБХСС подошел бы бесславный конец, если бы не излишняя гуманность начальника, который очень не любил увольнять людей. Но тут сам Иван Ларионович заявил, что он хочет учиться. Начальник ухватился за эту идею. Действительно, нужно поучиться товарищу, тогда, может быть, дело пойдет.
Два года назад Иван Ларионович успешно закончил юридический институт и был принят на работу в прокуратуру.
Здесь он не упускал случая дать задание потруднее кому-либо из тех оперработников ОБХСС, которые когда-то добродушно подтрунивали над ним. Это было приятно, но вообще-то и в прокуратуре у Ивана Ларионовича работа тоже не особенно клеилась. Слова «не идет и все» будто преследовали его.
Дело Нины Казанцевой для Ивана Ларионовича — соломинка утопающего. Правда, Дырин слишком доволен: дело-то попало ясное, как стеклышко, что называется, проще соленых огурцов. Он, Дырин, внутренне был уверен, что ему по плечу не такие дела. Просто нелепое невезение заставляет его заниматься всякими пустяками. Но придет время, когда Иван Ларионович распутает такой узелок, что многие ахнут. В том числе и эти, сидящие в соседних кабинетах. Они хотя и прикидываются хорошими парнями, но Иван Ларионович знает: в глубине души они уверены, что Дырин — пустое место. Ничего, еще наслужатся под его, Дырина, началом. У Дырина тоже уши не пыльные. Будут и у него свои шары — так Иван Ларионович мысленно именовал будущих своих подчиненных.
А пока ему ничего не оставалось, как показать себя на пустяковом деле Казанцевой — Иван Ларионович узнал о происшествии в семнадцатом продуктовом магазине от одного из оперативных работников ОБХСС. Дело должно было бы уже поступить в отдел или в прокуратуру. Но директор торга медлил, рассчитывая сам разобраться в нем.
