В зале для посетителей работал кондиционер, поддерживающий постоянную температуру, оптимальную для изысканных белых калл в горшках на подоконнике. Вообще-то разводить в офисе нежные каллы вместо каких-нибудь банальных фикусов — это была Машина идея, с энтузиазмом поддержанная дирекцией. Еще бы, у конторы будет свое лицо, выделяющееся даже на фоне повального белодверно-золоторучечного евроремонта! Правда, за время отсутствия Маши каллы несколько пожухли, потому что Вике Стропилиной до них, по-видимому, не было никакого дела. Сама Стропилина сидела сегодня не за столом, а в глубоком белом кресле у окна. Вика читала «Игру в бисер», и выражение лица у нее при этом было такое, словно она хотела сама с собой поделиться обалденным восторгом: «Надо же, и это я читаю! Это я открыла такую книгу! Потом я смогу честно, без жульничества сказать: «Я ее читала»!» Оксана вдруг подумала, что у нее самой, наверное, была точно такая же физиономия, когда однажды в классе седьмом или восьмом она поняла, что может наизусть и без запинки произнести потрясающую фразу: «Семейство мотыльковых характеризуется полным отсутствием лестничных перфораций на всех фазах онтогенеза». Причем особый кайф ей доставляло тогда сознание того, что фраза была ее «личная», особенная, а не какая-нибудь банальная про «тенденции» и «индивидуумов».
Услышав звук ее шагов, мягко поглощающийся ковролином, Вика лишь на секунду приподняла голову и снова уткнулась в книгу. Причем на ее бесцветной, вылинявшей физиономии с безвкусно нарисованными глазами, бровями и ртом не отразилось ни радости, ни огорчения. «Ну все, — подумала Оксана, усаживаясь в соседнее кресло. — Сегодня работы, похоже, не будет… А с этой крысой хочешь не хочешь придется здороваться… Обидно, ведь она только и ждет, чтобы я расплылась в слащавой улыбке и залепетала что-нибудь про хорошую погоду». Стропилина продолжала читать, и солнце, пробивающееся сквозь жалюзи, пронизывало золотыми нитями ее оттопыренные уши. Честно говоря, золотым нитям в ее ушах было тесновато, потому что в прозрачных мочках мелкими червячками вились темные капилляры. Оксана неожиданно подумала, что Викины уши чем-то напоминают нос алкоголика, и от этого открытия на душе стало не так мерзко. Она, уже почти без усилий сдерживая злость, собралась поздороваться, когда белая дверь со сдержанно-поблескивающей табличкой «Директор» отворилась, и оттуда с очередным цветочным горшком в руках вышла Маша.
