Так прошел еще час. В глазах уже мельтешило от натуги, предвещая обморок.
— Маша, ты кошмарно фальшивишь, — наконец-то подал голос и супруг.
«Что-о-о?» — от возмущения я даже поперхнулась, оборвав себя на самой низкой ноте.
— Я фальшивлю?! — вопль профессиональной гордости прозвучал писком. Голос сделал мне ручкой.
— Ага, — вновь отозвался он.
— Да много ты понимаешь, — просипела я. — У самого наверняка ни слуха, ни голоса.
— Ошибаешься, — спокойно озвучил он возражение, и… неожиданно позади меня зазвучал тот самый инструмент, что я услышала тогда, в зале с дверями!
Невольно оглянувшись, увидела мужа, присевшего неподалеку и наигрывавшего мотив, только что исполненный мною, на каком-то незнакомом музыкальном инструменте. Вроде губной гармошки, но более громоздкий. Вслушавшись, признала, что он прав — слух был в наличии. И музыкальный инструмент звучал приятно — мягко, обволакивающе. Я даже заслушалась, позабыв о гневе.
— Маша, ты не можешь пока понять мотивов моих действий, — неожиданно оборвал свою игру Дис и взглянул мне прямо в глаза. — Мне очень жаль так обижать тебя, но иначе никак. Ты можешь мне довериться?
Идея о доверии к подобному субъекту была, мягко говоря, преждевременной. И одно дело — заниматься сексом, а другое — позволить ему методично рушить остатки моей нормальной жизни. Но… так красиво играть плохое существо не может! Вот как меня не убеждайте. Рискнуть?
— Хорошо, я попробую, — шепотом согласилась я.
— Спасибо, — кивнул муж и улыбнулся. — Буду иметь в виду, что ты такая темпераментная.
Я грозно нахмурилась: опять подначивает? Но муж активно замотал головой.
— Иди кушай.
А я и пошла. Ибо проголодалась, а возмущение улеглось. Как была, в шкуре. Колдун только головой покачал и протянул мне миску с горячим супом и на второе — горку блинчиков, явно с начинкой. Класс! Тут же и ковшик с водой, и ложка обнаружились.
— Больно? — взглядом указав на мое горло, вопросил муж, стоило мне уполовинить суп.
Я неопределенно пожала плечами, не желая признаваться. И моргнула — как-то темновато вокруг стало. Колдун был грустен, так же поглядывая на меркнувшее свечение вокруг.
— Мне пора, — он встал и начал, как и накануне, собираться. — Кушать у Фрося попросишь.
Вопрос о том, надолго ли, завяз в горле. Но он все понял и сам:
— Вернусь к завтрашнему вечеру. Должен.
Ик! Тревога ощутимо вспыхнула в душе. А ведь так и не поговорили о местных реалиях, о том, как можно выбраться наружу. И более того — поссорились. И пусть я ощущала себя правой, но расставаться на такой ноте не хотелось…
