— Зачем вы стараетесь испортить такой превосходный вечер?
— Каким же образом?
— Задавая подобные вопросы.
— Хочу разложить все по полочкам.
— Ради чего?
— Люблю ясность.
— Ну хорошо, Дональд, — сдалась она. — Скажу вам всю правду, и покончим с этим. Сдается мне, что этот тип — шишка на ровном месте. Ему конец, если его накроют за подобными играми. Поэтому он не решается явиться в полицию, чтобы дать там показания, и не может допустить, чтобы копы вышли на него. Вот он и пытается провернуть так свои делишки, чтобы полиция оставила его в покое.
— А как по-вашему — теперь от него отцепятся?
— А то как же? Он проспал всю ночь, уехал утром — что он может знать? Я оказалась единственной, кто видел что-то стоящее.
— Надо же! А что именно?
— А то, что в два часа ночи ворота были закрыты.
— И вы думаете, что это важно?
— Еще бы!
— Вроде бы вам не казалось это столь существенным, пока полицейские не заклинились на воротах.
— По правде говоря, даже и не задумывалась о них.
Меня наняли совсем для другого, и я отрабатывала то, за что мне заплатили.
— А как насчет того, чтобы попытаться выяснить, кто же на самом деле Карлетон Блевет?
— На кой черт мне это знать?
— Ну, хотя бы из любопытства.
— Нет уж, дудки! И еще могу добавить, Дональд Лэм.
Если вам известно, кто он такой, лучше мне об этом не говорите.
— Почему же?
— Потому что информация такого рода бывает опасна. Если я не знаю, то и никому не проболтаюсь, а раз так, то у меня никогда не возникнет искушение поймать его на крючок. То есть даже если и появится подобное желание, то все равно не смогу этого сделать. И это, как говорят, к лучшему.
— Даже так?
— На такой работе, как у меня, слишком много знать опасно.
— А говорят: знание — сила, — подковырнул я.
— Да, вот поэтому в номерах мотелей иногда находят трупы. Не хочу, чтобы меня обнаружили в один прекрасный день задушенной моим же собственным нейлоновым чулком… Дональд, а какой куш вы сорвете с нашей аферы?
— Вполовину меньше, чем хотелось бы.
— Зачем вы темните? Я же назвала свою сумму.
— А я ответил вам, что остался в накладке. Овчинка не стоит выделки.
— Чего вы опасаетесь?
— Того, что все шито белыми нитками.
— Что за чушь! — воскликнула она. — На вас ничего не повесили. Все прошло без сучка без задоринки.
Скажите мне, Дональд, как я выступила?
— До или после?
— Во время! Я говорю о том, как сгребла платье и, держа его перед собой, пятилась в ванную, а затем внезапно повернулась, когда закрывала дверь. Готова поспорить, что копам было на что посмотреть.
