Отец остолбенелый стоял: наверное, с атеизмом прощался; потом кричит маме: «Беги за попом!» Мама взглянула удивленно — мы в церковь почти не ходили, лишь посты соблюдали, — оделась и ушла. А нас отец завтракать погнал, затем работать заставил и в ту комнату заходить запретил.
Поп часа через два появился; я слышала, как он объяснял отцу, что его в этот дом уже приглашали, но его молитвы перед чертовщиной бессильны: она каждый сентябрь на стене возникает и до полуночи не исчезает. Впрочем, он готов еще раз освятить комнату.
Обряд, который творил в доме поп, видел только Гриша: меня и сестренок отец отвел до утра к знакомому, а на следующий день на стене ничего не было, лишь висела в углу икона да пахло лампадным маслом.
Происшествие родителей напугало, и они заговорили о том, что дом, как он ни удобен, надо продавать, и весной отец этим займется. А пока готовились пережить зиму: мама насолила в бочках грибов, наквасила капусты; скирда сена во дворе выросла. Однако возникли трудности с картофелем — нашим главным зимним продуктом, — поскольку погреба в доме не оказалось и хранить картошку было негде. Мама обязала отца вырыть погреб: наметили его копать в той комнате, где чудеса происходили и запасы хранились. Тут опять Оля закапризничала: побледнела вся, заплакала; мама решила, что у нее болезнь начинается, и в кровать уложила.
Отец копал погреб несколько дней и почему-то дышать в доме становилось трудней и трудней; мы все во дворе старались делать, хотя осень и превращалась в позднюю. На четвертый день отец вдруг закричал, зовя маму; мы поспешили за ней. Отец стоял в трехметровой яме и показывал: «Смотрите, на что я наткнулся!»
Мама нагнулась и ахнула: «Неужели гроб?!»
Услышав такое, я Лидку отпихнула и наперед продвинулась. Точно: крышка гроба поблескивает, медью оббитая.
— Как быть? — мама спрашивает. — Обратно землей забросаем?
— Еще чего! — сердится отец. — Мы тогда совсем без погреба останемся. Меня на работе через два дня в Симферополь надолго посылают, поэтому завтра нужно погреб закончить. Я этот гроб здесь же в глубине зарою, пол глиной обмажу, стенки кирпичом выложу — и будет великолепно. Покойнику хорошо, и мы с погребом.
— А гроб ли это? — засомневался Гриша. — Гроб медью не оббивают. Вдруг это сундук разбойничий и там золото лежит: давайте откроем.
Гриша приключенческими романами увлекался и мечтал клад найти; прошлым летом я и Лида даже в поход с ним за кладом на Дорткуль ходили, но ничего не нашли.
