– Что случилось потом? – прервал ее размышления нетерпеливый голос Коннела.
– Мама не могла оставаться в Англии, где перенесла страшное унижение, уступив место жене номер четыре – юной манекенщице, рекламирующей нижнее белье. Она решила отправиться в длительное турне по Европе, переросшее в турне по европейским мужчинам. Все осложнялось тем, что она была разведена, требовательна до удовольствий и у нее был ребенок. Это сильно затрудняло поиск новых партнеров. – Эмбер непроизвольно отодвинулась от Коннела. – Конечно, желающих было предостаточно, но мужчины, как правило, приходили со своим багажом в виде жен. Нам пришлось в спешке покинуть Рим и Афины. Из Неаполя мы бежали под покровом ночи, спасаясь от угроз. Только в Париже было более или менее спокойно, потому что любовницы там – обычная вещь. Однако мать не желала играть вторую после законной жены роль…
– И что?
Волна негодования захлестнула Эмбер, когда она встретила жесткий взгляд сапфировых глаз. Зачем ему знать? Как он смеет допрашивать ее, словно какой-то полицейский? Возможно, хочет стереть из памяти прекрасные мгновения этой ночи, заставляя ее снова переживать прошлую боль.
– Я жду, Эмбер, – напомнил он.
Упрямый ненавистный мужчина. Глядя в потолок, Эмбер поспешила закончить повествование:
– Не хочу говорить об этом. Она умерла, понятно? Меня привезли обратно в Англию к отцу, хотя я визжала и сопротивлялась. У него была уже пятая жена. Никому, тем более новой мачехе, не было до меня дела. Чтобы как-то решить проблему, отец швырял мне деньги и заставлял посещать разные курсы, которые считал нужными, но я не окончила ни одного. Мне была незнакома нормальная жизнь: в детстве и юности меня окружали мерзкие мужчины, и я не хотела сближаться ни с кем.
– Понимаю.
Натянув простыню до подбородка, Эмбер повернула голову к Коннелу, заметив, что он и не думает возражать.
– Что именно ты понимаешь, Коннел?
Он коротко засмеялся:
– Теперь понятно, почему твой отец так твердо намеревался вытащить тебя из рутины, в которую ты попала. Его беспокойство было очень заметно. Вероятно, он испытывал чувство вины за прошлые ошибки: открыв тебе неограниченный кредит, сам толкнул на ложный путь, и поэтому, в конце концов, лишил тебя денег.
– Круто. Тебе надо работать следователем!
– Однако тебе не нравится бедность, Эмбер, – заключил Коннел. – У тебя нет желания трудиться и зарабатывать на жизнь в поте лица, как делают другие.
– Разве ты не оценил, как я справилась с заданием, сопровождая принца сегодня вечером? – язвительно напомнила Эмбер.
