— А вдруг мне там станет скучно или страшно? — не сдавалась княгиня. Я могу туда кого-нибудь с собой пригласить?
— Я полагаю, — сказал светлейший, тяжело дыша от нахлынувших чувств, я полагаю, тот, на кого падет ваш выбор, будет счастливейшим человеком…
— В таком случае, возьмите это счастье себе.
То ли выпитое шампанское подействовало, то ли кровь молодая взыграла, но княгиня решительно дернула створку дверей и скрылась за ними. Бал притих, гости замерли. События разворачивались с неимоверной быстротой. Светлейший подошел к столу, взял бокал с шампанским. Около пятисот гостей молча подняли бокалы, как бы поздравляя главнокомандующего с этой невероятной победой.
Адъютант фельдмаршала Боур, дежуривший в дверях землянки, подал на улицу первый сигнал, и морозная ночь взорвалась мелкой дробью полковых барабанов. Глубоко вздохнув, расправив богатырские плечи, орлиным оком окинув зал с гостями, всю державу, весь мир, гордый и счастливый баловень судьбы отпил несколько глотков вина и направился в землянку.
Когда он уже был в дверях, вдруг откуда-то выросла перед ним фигура неповоротливого Чижикова. Он стоял до того глупо, неловко, что могло создаться впечатление, будто он хочет преградить светлейшему путь в землянку.
— Прочь, — тихо, одними губами приказал князь.
— Ваша светлость, — пролепетал Чижиков, — очень вас прошу, всего одну минуточку, ваша светлость…
Он говорил и все смотрел куда-то в глубь зала. Потемкин повернул туда голову и увидел семенившего к нему Попова.
— Ваша светлость, — сказал взволнованный Попов, — срочный пакет из Петербурга.
— Нашел, дурак, время для доклада. Вон!
— Ваша светлость, на пакете помечено рукой государыни: «Вскрыть немедленно при получении».
«Либо шведы напали, — подумал князь, — либо Пруссия объявила войну. В любом случае приятного мало».
— Ну, князь, что же вы? — спросили из землянки.
На улице мороз. Барабаны бьют, многотысячная толпа замерла в переулках, прилегающих к дворцу. Гости стоят с поднятыми бокалами, греческая богиня волнуется за дверьми из грубо сколоченных досок, а светлейший князь, склонив огромную голову набок, прищурив свой единственный зрячий глаз, размышляет.
— Отнесите пакет в молельню. Я ознакомлюсь с его содержанием тотчас, как только освобожусь.
— Но, — сказал Попов тихо, — это тоже невозможно сделать. Пакет все еще находится в руках курьера государыни, и он настаивает, чтобы непременно в ваши руки…
— Кто таков?
— Поручик Зубов.
