17 октября 2008 г.
Пока мы с Андреем предавались размышлениям, кафе заполонили немцы, с которыми мы уже встречались в Костнице. Их, видимо, уже свозили на Влашский двор, и теперь у них свободное время, которое они решили запить пивом. Переполненные впечатлениями, они галдели так, что стало невозможно разговаривать tete-a-tete. Расплатившись, мы вышили на небольшую мощеную площадь, окруженную невысокими домиками в старинном стиле. Было пятнадцать минут пятого, и солнце уже начало клониться к закату. Узкие каменные улочки потемнели, и в город пришли легкие сумерки.
Просто бродить по пустым однообразным улицам не хотелось, поэтому мы решили зайти куда-нибудь, пока все достопримечательности не закрылись. Собор Святой Варвары стоял в лесах – заканчивалась реставрация, Общежитие Иезуитов нас мало интересовало, так что оставался центральный городской костел. Оказалось, что он открыт только до четырех, и нас встретили плотно закрытые створчатые двери. Я не хотела сдаваться.
– Давай обойдем вокруг, может, какая из дверей открыта?
– Я что-то не понял, ты турист или кто? Если церковь закрыта, зачем стараться в нее проникнуть?
– Из интереса. Может, нам уже никогда не придется любоваться такими красотами? Может, нас завтра арестуют.
– А ты хочешь, чтобы нас арестовали сегодня?
– Нет, я церковь хочу посмотреть.
Я решительно двинулась в обход, увлекая за собой брата. Вскоре мы набрели на приоткрытую боковую дверь, к которой вели высокие каменные ступени. Ни минуты не сомневаясь в правильности моих действий, я поднялась по ступенькам и потянула дверь на себя. Андрей по привычке зашипел:
– Ты что делаешь?
– Ну, давай посмотрим, что там внутри.
– Я и так встрял из-за тебя. Иди, если хочешь.
– Хочу. Подожди меня здесь, я быстро.
Андрей пожал плечами, расположился на верхней ступеньке и закурил.
Я проскользнула внутрь, и старая деревянная дверь с гулким скрипом закрылась за мной. Кругом была тьма кромешная. Казалось, что свет никогда не проникал сюда. Пришлось доставать мобильник и светить под ноги. Серые каменные плиты привели меня к невысокой внутренней двери, которая оказалась наглухо закрыта. Я осторожно повернула холодную кованую ручку, но дверь не поддавалась. За дверью послышались голоса. Разобрать разговор можно было с большим трудом, и мне пришлось приложить ухо к двери, чтобы лучше слышать.
