Но я не об этом вообще хотел сказать. Вы знаете, что Вадим начал новую картину. В наше тяжелое время, без гигантских бюджетов, на одном энтузиазме он снимал историю о нас, о нашей жизни, о наших болях и бедах. Я всегда говорил вслед за Тютчевым — «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Те, кто не снимался у него, читали наверняка сценарий. Вы знаете, что главный герой в картине погибает. Вы знаете, что это был во многом автобиографический замысел. Вот так страшно он аукнулся в жизни.
Прощай, дорогой друг, мы тебя не забудем. И это не дежурные слова. Это боль моего старого сердца. Я так тебя люблю, Вадик, что ты с нами со всеми сделал?
У старичка задрожали губы, он наклонился к покойному и поцеловал его в лоб.
Клавдия и сама чувствовала, как на глаза ее набежали слезы.
Потом были другие выступающие, и все говорили о Федорове только самое хорошее, самое нежное и доброе. Клавдия понимала, что на похоронах другого и не говорят. Но здесь слова были настоящие, искренние, больные.
Потом гроб стали выносить. Клавдия смотрела по сторонам и внутренне ахала — что ни лицо — знаменитость.
Когда вышли на улицу, у Ирины снова запиликал телефон.
Она раздраженно нажала кнопку и отошла в сторонку.
Клавдия не слышала, о чем она разговаривала, но когда Ирина вернулась, поняла: что-то важное.
— Потом, — тем не менее сказала Клавдия.
Ирина кивнула. Она тоже понимала, что бывают моменты, когда даже о самых важных делах нужно забыть.
— Родственников просим в автобус. Остальным придется подождать, сейчас подъедет «Икарус», — объявил театральный режиссер. Видно, его попросили быть распорядителем на похоронах.
Клавдия все искала глазами мать Федорова, была уверена, что узнает ее.
Но в автобус село сразу несколько женщин в черном. И какая из них мать, Дежкина так и не узнала.
— Вы с киностудии? — спросила женщина, стоявшая рядом. И не дав Клавдии ответить, сама ответила: — Я вас видела у Бондарчука, кажется. У старшего, не у младшего. Правильно?
Клавдия не успела ни кивнуть, ни покачать головой.
— Тоже был великой души человек. Как вы думаете, этих негодяев найдут?
На этот раз Клавдия успела кивнуть.
— Ох, не знаю, не знаю, — усомнилась женщина. — Я бы, если б их нашли, потребовала у Европейского союза разрешить нам в порядке исключения один раз применить смертную казнь. Ненавижу этих нуворишей.
Женщина достала платок и промокнула глаза.
Кто-то позвал ее, она отвернулась, а Ирина успела шепнуть Клавдии:
