На этот раз вздрогнула Божена. Томаш поднял телефонную трубку:
— Да, мы уже давно здесь… Почему?.. Да, хорошо. Божена поняла, что звонит Никола. Но только она протянула руку, чтобы взять у Томаша трубку, как тот положил ее на рычаг.
— Никола?
— Да, у нее какая‑то дополнительная репетиция сегодня. Она в Консерватории.
— Опять допоздна?
— Говорит, что часов до восьми.
— Бедная, она, наверное, совсем устала. Надо бы ее встретить после занятий. Давай вечером вместе прогуляемся?
Томаш ответил без энтузиазма:
— Я мог бы встретить ее по пути из мастерской, но если ты хочешь…
— А ты что, сегодня опять собираешься в мастерскую?
Томаш утвердительно кивнул. Положив трубку, он так и остался стоять у телефона.
— Ну что же, тогда проведем время вместе. — Божена встала с кресла и, подойдя к Томашу, коснулась губами его щеки. — У меня тоже найдется чем заняться в мастерской. А вечером встретим Колочку. Может быть, она переночует у нас…
Тем временем проснулась бабушка и, осторожно двигаясь по слегка расшатавшейся со временем, но достаточно широкой лестнице, спустилась вниз. Горничная, прозевавшая ее пробуждение, устремилась, причитая, к ней навстречу, но Божена уже поддерживала улыбающуюся старушку под руку, ведя ее в сторону гостиной.
— А я уже унюхала, что вы пришли! Нет, не туда, давай‑ка выйдем в сад — я уже чувствую, какое сегодня чудесное утро.
Выйдя на крыльцо, бабушка подставила солнцу удивительно гладкое для ее лет лицо и, ощутив на нем ласковое осеннее тепло, на минуту замерла. Потом, чуть касаясь Божены вытянутой рукой, вышла в сад и по‑прежнему красивой походкой уверенно пошла к своему цветнику.
— А где же Колочка, где Томаш?
— Здравствуйте, дорогая Сабина.
Томаш подошел к ней и наклонился к ее сухой руке. Сколько Божена себя помнила, все мужчины всегда приветствовали бабушку только так, как это делал сам Америго.
— А наша меньшенькая опять проспала? — Бабушка, опустив веки, вдыхала аромат осенних цветов, не отнимая руки из ладоней Томаша.
— Да нет, бабушка, она на репетиции. Опять задержится допоздна. Так что ты ее не жди сегодня.
Сабина взяла Томаша под руку, и они втроем пошли по саду, шурша уже опадавшими с яблонь листьями.
Было тихо, удивительно тихо и спокойно в это безветренное утро.
— Вот так и живу — в тишине… — Сабина помолчала. А потом вдруг сказала то, что давно уже носила в себе, не собираясь вмешиваться в личную жизнь своей старшей, с детства привыкшей к свободе и самостоятельности, внучки: — Хотелось бы побольше звуков. Да и дом опустел незаслуженно — Америго не для того его строил, чтобы он обветшал в полной тишине. Вы понимаете, о чем я? Куда я клоню?
