Всплеснув руками, тот улыбнулся, давая знак незнакомке подойти к венценосному гостю.
– Это Наташенька Нарышкина, моя воспитанница! Родители её, не имея достаточных средств для надлежащего содержания дочери, препоручили её моим заботам!
С любопытством осмотрев зардевшуюся от смущения девушку с головы до ног, царь заметил её высокий лоб, красивую фигуру, полные уста и выразительные чёрные глаза.
«А глаза у неё – как у моей Ефимьюшки! – неожиданно вспомнил он первую любовь. – Только вот той давно уже на белом свете нет!»
Будто бы перенёсшись мысленно на двадцать лет назад, Алексей Михайлович пришёл в себя лишь тогда, когда хозяин дома осторожно взял его под локоть.
– Дозволь, государь, девице покинуть нас! – попросил он. – Наташенька у нас особа нежная, того и гляди, от волнения чувств лишится!
– Да, конечно! – кивнул головой Романов. – Пусть идёт, коли так стеснительна!
Как будто забыв о своём собеседнике, он, не отрываясь, смотрел вслед Нарышкиной, пока за той не закрылась высокая резная дверь.
После того вечера царь словно забыл о случайной встрече, однако вскоре очень неожиданно напомнил о ней ближнему боярину.
– Не дело это, без жены мне жить! – вдруг сказал он во время приватной беседы. – Традицию нарушать не будем, созывай смотр невест! И вот ещё – Наталью Кирилловну непременно на него приведи!
Умный и дальновидный Матвеев сразу же вспомнил загадочный взгляд царя, которым тот провожал удалявшуюся от него юную девушку.
«Заприметил он Наташеньку нашу! – подумал боярин, почесав бороду. – Положил на неё глаз, не иначе! Уж не знаю, радоваться из-за того или печалиться!»
Дело в том, что Милославские, приблизившись к русскому престолу после женитьбы Алексея Михайловича на представительнице их рода, теперь вовсе не хотели от него удаляться.
– Нельзя допустить, чтобы государь без призору женился! – заявил на тайном совете влиятельный боярин Иван Милославский. – Иначе ещё народит детишек, и кто знает, кому трон достанется!
Вот его-то и опасался Матвеев, прекрасно осведомлённый об опасных интригах в Москве.
«Ох, могут извести девку! – горестно качал он головой, истово крестясь на древние образа. – Ну да чему быть, того не миновать! А не изведут – так жить ей по-царски!»
На смотринах, формально прошедших по старинному обычаю, лик Романова был серьёзен и величав. Внимательно наблюдавший за ним Милославский заметил улыбку, тронувшую уста государя, лишь когда к нему подвели одетую в необычайно богатое убранство Нарышкину.
