Джон в бешенстве схватил свой чемоданчик и выбежал на улицу. Куда деваться? Бродить по улицам? Пойти к соседям? Невозможно! Он опозорен. Из собственного дома выгнали. Стыдно на глаза показаться.
Он медленно пошел по направлению к своему дому. Встречались знакомые.
- А, Джон, вернулись?
Он молча кивал, стараясь не глядеть в глаза.
Некоторое время он просидел на скамье в своем саду. Ему казалось, что из всех окон, из-за штор, на него смотрят любопытные глаза соседей: вот человек, который не сумел удержать собственный дом! Какого черта, в самом деле, он должен торчать тут, у порога своего дома?
Он решительно подошел к двери, мгновение помедлил и вдруг рванул веревки. Печать треснула, куски ее отвалились на землю. Он отомкнул дверь, вошел внутрь и запер ее за собой на ключ.
Он переходил из комнаты в комнату, и острое отчаяние, как клещами, сжимало его сердце. Как, оставить, бросить все это, нажитое трудом, кровным трудом - все то, ради чего он работал, копил, отказывал себе? По какому праву? Нет, черт возьми, ни у кого не может быть такого права - отнять у человека средь бела дня его собственный дом! Собственность священна!
Что же делать? Обжаловать, сказал Брукс. Обжаловать? Чепуха! А машина? Да, да, машина, все - машина! Судья Сайдахи нажмет кнопки, повернет рычаг - и машина, приговаривая голосом Бурмана: «Свобода, свобода, свобода», выбросит его из дома вон! Нет, черт возьми, достаточно он был дураком, пора хоть немного уважать себя!
Он услышал внизу стук и открыл окно. У двери стоял Брукс.
- Джерард, вы сорвали печать, - сказал Брукс, поднимая голову на стук открываемого окна. - Вы не имели права.
- Что за церемонии, - ответил сверху Джерард. - Сами же сказали, что снимете…
- Я, а не вы! Вы подняли руку на закон. Придется понюхать тюрьмы. Судья Сайдахи - человек серьезный. Откройте дверь!
- Вот что, господин Брукс: можете уходить. Вы мне не нужны. Я дома.
- Бросьте глупые шутки, Джерард. Откройте, не то взломаю.
И Джон услышал, как полицейский начал рвать и трясти дверь. Джон пришел в ярость. Как, они смеют ломиться к нему, а он даже не имеет права войти в свой собственный дом, ему за это тюрьма? Мерзавцы! Да разве с ними можно говорить, разве им понятна человеческая речь?
Взор его упал на висевшее над кроватью ружье. Вот это они поймут! Джон вскочил, быстро снял со стены ружье и подбежал к окну.
- Уходите, Брукс, - крикнул он, - или я попорчу вам прическу!
И изумленный Брукс увидел, как в полураскрытое окно высунулось дуло ружья. Брукс так опешил, что перестал дергать дверь: вот уж чего от Джерарда он никак не ожидал. Такой положительный человек!
