Я поднял голову и спросил:
— Светлана, это правда?
— Наверное, правда, Андрей, — тихо ответила она. — Как бы я была счастлива, как радостно было бы мне жить, как любила бы я себя, если бы это было неправдой!
— Да! — закричал я. — Это неправда! Я понял, вот сейчас понял, что все это неправда! Светлана, ты же клевещешь на себя! Это он, он хочет подавить, принизить тебя!
Светлана печально покачала головой.
— Хорошо, — сказал я. — В таком случае у меня к тебе вопрос. Только одни вопрос. Ты любишь Крамова?
Губы Светланы искривились, она чуть приподняла руку, точно защищаясь от меня.
— Вот что, Андрей, — громко проговорил Крамов, — пора прекратить эту мелодраму. Вы, романтики-человеколюбы, делаетесь самыми жестокими людьми, если вам что-нибудь не по нраву. Я не такой уж альтруист, но считаю, что женщин надо щадить.
Он подошел ко мне.
— Надо уточнить отношения, Арефьев. Принимая во внимание все происходящее, я полагаю, что в дальнейшем вы воздержитесь от кавалерийских наскоков на мою скромную персону, по крайней мере публично. При сложившейся ситуации это будет… уж очень неразумно с вашей стороны. Жестоко по отношению к Светлане Алексеевне и не на пользу вам самому. Полагаю, вы меня понимаете. Итак, договорились?
— Как я презираю вас, Крамов! — сказал я. — Вот вы стоите сейчас передо мной, а я не вижу вас, я вижу только ваше лицемерие, жестокость, трусость…
— Мальчишка!
— Нет, Крамов, нет! Я уже не мальчишка. Я уже не буду пытаться перекричать водопад. Я знаю, с кем и какими средствами надо бороться.
— Вы хотите сказать, что не принимаете моего предложения?
Я подошел к двери и сказал:
— Вон отсюда!
Крамов улыбнулся.
— Насколько я понимаю, — процедил он, — это не ваша комната. Вы тоже прогоняете меня, Светлана Алексеевна?
Светлана с ненавистью посмотрела на Крамова и вдруг, подбежав ко мне, обняла с отчаянием и силой.
— Это все неправда, неправда, Андрей, милый! — зашептала она. — Прогони его, прогони сейчас же! Я люблю тебя, только тебя. Не верь моим словам, не верь ничему, я хочу быть только с тобой…
Я с трудом разжал ее руки и в упор посмотрел в глаза Крамову.
Он передернул плечами, сделал шаг к двери, остановился, затем махнул рукой и вышел.
Проходя в дверь, он ссутулился и как-то пугливо покосился на меня, точно боялся, что я его ударю.
