Это же лесной кабачок «12 стульев»! Заходи, повеселись, поговори, пошути. Вон и на пенечке просыпано для птичек пшено. Значит, и пир горой для лесных жителей! И птички запели: заходи, заходи в кабачок «12 стульев». И сросшийся пень из двух деревьев подвалился набок, как пьяные друзья, раскачиваясь с песней «А когда на море качка…». А мне хочется сказать: «Мы с Тамарой ходим парой».
Хотя какая здесь качка? Лес не море, хотя деревья покачиваются иногда, стряхивают капельки-росинки после дождя. Я рассматриваю листья. Дубовые – словно тигровые лапы, желтые в коричневую полоску. Из таких лапок можно шапку-ушанку Лешему сшить. Хм! Дубовая шапка, даже страшно. И желудевый колпачок подвернулся мне, как старое бабушкино пенсне. Усатый орех заулыбался мне, как дедушка с лохматой бородой.
Стоит непонятный старичок, крестится на опадающий лист, что-то пошептывает. В лесу светло-светло. Огромные кленовые листья размером со сковороду.
И будто вся осень жаркая, подогретая на сковороде лета до золотисто-румяной корочки. И совсем не холодно, прошел дождь, и капли размочили мхи и лишайники, и они засверкали цветами фломастера на дубовой коре, играя по клавишам мелодию зайца «А нам все равно». Наверно, все это знал Болотный попик из стихотворения А. Блока. Вот и береза отвернула бересту-страницу своей лесной книги. Читай, читай.
А вот пень весь зеленый, ему не до мховых носков, как другим братьям. Он весь зеленый и улыбается, как крокодил, разинув свою пасть, куда засыпались семена и листья. И вдруг с другой стороны превращается в оборотня. Крокодил-пень становится похож на гусара. А, может, это господин в цилиндре сидит и мечтает, смотрит на Луну в свою подзорную трубу, когда все спят. А вот пень, скорее большое упавшее дерево, словно лег набок больной, и не повернуться ему от тяжести.
Дальше в лес не ходят. Там лесная больница, лежат больные деревья. А рядом место врача: растет крепкое здоровое деревце. И за всеми наблюдает «Архимед». Это такая вековая болезнь, нарост на стволе березы, как борода философа. А вот сломанный ствол дерева весь оброс чагой. Словно чепчики разных размеров Варвара Ивановна развесила на торговой стойке.
Радуются деревья, подняли свои руки-ветви кверху. Ждут, что подарит им природа, что нарисует. Я приглядываюсь к листьям. Наверно, там что-то нарисовано. Хочу найти какой-то рисунок. Вот на дубовых листьях загорает буква «К». «Какие они грамотеи», – думаю я. Еще и нечто на иероглиф похожее надписали. Держу непонятный лист с подобием иероглифа. А саму меня что-то толкает: ищи, ищи. Найдешь еще портрет. Ну, какой может быть портрет из листьев. Если только флорист – художник подведет.
