— Ты ведь знаешь, — обратился я к нему, — что Мохаммед Эмин забрал обратно своего вороного. Теперь он твой.
— И теперь у меня есть право снова его передарить?
— Без сомнения.
— Я дарю его тебе.
— Я его не принимаю.
— Но тогда я заставлю тебя принять его!
— Как же ты это сделаешь?
— Увидишь. Доброй ночи! — И он сел.
Я понял, что сейчас самое время удвоить внимание. Но все получилось иначе. Это был печальный, торжественный вечер. Перс ушел за перегородку, его люди сидели на корточках в сторонке, а я с Халефом и англичанином устроился у ручья, где мы охлаждали свои горячие раны. Смерть Мохаммеда произвела на всех тяжкое впечатление. Я чувствовал к тому же, что у меня начинается лихорадка. И у Халефа были те же симптомы.
Я провел ужасную ночь, но мой могучий организм справился с недугом. Я ощущал, как кровь пульсировала по жилам — я общался с разными людьми, но не мог понять, наяву это или во сне, и только под утро забылся тяжелым сном, из которого выбрался лишь к вечеру. Вместо красивых женских глаз, как в прошлый раз, я обнаружил огромный алеппский нос англичанина.
— Снова бодры? — спросил он.
— Да вроде. Ох, что это, опять вечер?
— Вам можно позавидовать, мистер! Женщины взялись за вас. Они прислали капли для раны. Халеф их уже накапал. А потом одна явилась сама и что-то влила вам между зубов. Явно не портер.
— А какая из них?
— Одна какая-то. Вторая осталась на месте. А может, первая — не знаю.
— С голубыми или с черными глазами?
— Глаз я не видел. Она упакована как почтовая посылка. Похожи на голубые.
— Почему же вы так решили?
— Потому что у вас такие же глаза. Как самочувствие?
— Ничего. Ощущаю себя заметно лучше.
— Я тоже. Я аналогичным образом покапал что-то на мои раны и боли не чувствую. Прекрасная микстура! Есть хотите?
— Есть? Я голоден как волк.
— Вот. Голубоглазка принесла. Или черноглазая.
Возле меня стояла серебряная тарелка с холодным мясом, лепешками и разными деликатесами. Рядом — кувшин, но не с чаем, а крепким мясным бульоном, еще теплым.
— Леди знают, когда подавать первое, чтобы оно не остыло, — заметил я.
— Этот кувшин ждет вас с полудня. Когда он в первый раз остыл, они его забрали и снова подогрели. Они к вам явно неравнодушны.
Тут я наконец огляделся. Кроме англичанина, никого не было видно.
— А где перс? — спросил я.
— У женщин. Сегодня утром его не было, и он вернулся с горной козой. Этот бульон из козьего мяса.
— Какие умелые руки все это приготовили!
— А вы лучше думайте, что это старуха все сварила! Да!
