Подъехав ближе и увидев меня, он резко остановил лошадь. Выражение его обожженного солнцем лица явно не было дружественным, а голос был почти угрожающим, когда он спросил:
— Чего ты хочешь здесь?
— Встретить тебя, — коротко отвечал я.
— Твой прием не очень-то теплый, чужестранец!
— А ты просишь у эмира из полуденных стран обращаться с тобой приветливее, когда идешь с ним на встречу?
— Человек, ты слишком горд! Почему ты сидишь на лошади?
— Потому что и ты сидишь.
— Поехали к твоим спутникам. Этот мужчина, мой брат, желает, чтобы я принял решение простить вас.
— Поехали, мои люди тоже хотели бы узнать, могут ли они простить вас или наказать.
Это было уже слишком!
— Эй ты! — вскричал он. — Вспомни, кто ты и кто мы!
— Я и так помню, — сказал я спокойно.
— Вас всего шестеро!
Я кивнул, улыбнувшись.
— А нас целое войско! Я кивнул еще раз.
— Тогда повинуйся и пропусти нас.
Я кивнул в третий раз и отъехал в сторону так, чтобы шейх и его брат смогли проехать по узкому ходу. Мы выиграли: шейх, желавший раздуть вражду вопреки воле своего брата, оказался полностью в нашей власти. Оба подъехали к моим спутникам, слезли с лошадей и уселись на землю. Я последовал их примеру.
— Они дружественны или враждебны, мистер? — спросил Линдсей.
— Пока не знаю. Вы хотите поучаствовать?
— Разумеется, да!
— Тогда через минуту поднимитесь с равнодушной миной.
— Хорошо, с ужасно равнодушной…
— …и идите к входу на вахту.
— Watch-man? Прекрасно!
— Если увидите, что беббе там, снаружи, пришли в движение, позовите нас.
— Я крикну как следует!
— А если кто-то из этих двоих захочет выйти без моего разрешения, стреляйте в него.
— Тогда я возьму свою старушку. Я Дэвид Линдсей, и я не промахнусь. Да уж!
Оба беббе, конечно же, слышали этот разговор.
— Почему вы говорите на иностранном языке? — с подозрением спросил шейх.
— Потому что этот смелый эмир из полуночной страны понимает только язык своего народа, — ответил я, указывая на Линдсея.
— Смелый? Ты действительно думаешь, что он самый смелый среди вас? — Он пренебрежительно махнул рукой. — Вы ведь бежали от нас!
— Твоя правда, шейх, — возразил я, смеясь, — мы дважды бежали от вас, потому как мы мудрее и мужественнее вас. Ни один беббе не в силах сладить с посланцем полуночных стран.
— Человек, ты хочешь оскорбить меня?
— Газаль Габойя, пусть твоя душа пребудет в покое, чтобы глаз был острым. Ты приехал к нам, чтобы говорить о мире. Если ты хочешь добиться успеха, прошу тебя быть вежливее, чем раньше. Нас всего несколько, а вас, как ты сам говоришь, целое войско, но это войско так и не смогло нас захватить. Это стыд или честь? Не из трусости отказываемся мы от боя с вами, а оттого, что хотим сберечь ваши жизни.
