Было так темно, что площадка едва просматривалась. Маленький хаджи поднялся, чтобы исполнить мое поручение.
— Здесь еще четверо, — тут же заявил беджат, — еще один стоит снаружи у входа на страже. В другом лагере пленного охраняли десять человек.
— Как он убежал? Пешком?
— Нет. Он прихватил лошадь и что-то из оружия.
— Это неопровержимо свидетельствует, что вы умные и осторожные охранники. А зачем вы ко мне пришли?
— Господин, верни его!
В другой ситуации я бы рассмеялся. Более наивной просьбы и быть не могло. Я пропустил эту просьбу мимо ушей и расспрашивал дальше:
— И вы не знаете, где сейчас хан с остальными?
— Мы действительно этого не знаем.
— Но у него были причины уехать?
— Наверное.
— Какие же?
— Господин, мы не можем тебе их назвать.
— Хорошо. Посмотрим, кто сейчас командир — хан или я…
Халеф прервал меня, доложив, что действительно видны четверо беджат.
— Они стоят вверху вон там и слушают нас, сиди!
— Пусть себе стоят. Скажи мне, хаджи Халеф Омар, твои пистолеты заряжены?
— А ты видел их когда-нибудь разряженными, сиди?
— Вытащи их и, если этот человек не ответит мне на вопрос, заданный в последний раз, влепи ему пулю в голову. Понял?
— Не беспокойся, сиди, тогда он получит две пули вместо одной!
Я в последний раз спросил беджат:
— Куда уехал хан?
На этот раз ответ не заставил себя ждать:
— Чтобы напасть на беббе.
— На беббе? Значит, он мне солгал. Он сказал, что собирался навестить джиаф.
— Господин, хан Хайдар Мирлам никогда не говорит неправду. Он действительно собирается к джиаф, если ему удастся его затея.
Теперь я догадался, почему он спрашивал меня, друг ли я или враг для беббе. Он хотел, предоставив свою защиту, сохранить мое расположение.
— Вы живете с беббе в стычках? — спросил я затем.
— Это они с нами, господин. А мы за это отнимем у них сегодня их скот, ковры и оружие. Сто пятьдесят человек займутся этим, а еще пятьдесят пойдут с ханом к джиаф.
— Если беббе это допустят, — добавил я.
Даже в темноте я заметил, что он гордо поднял голову.
— Они-то? Беббе — враги! Разве ты не знаешь, как сегодня этот человек убежал от нас?
— Один — от двухсот!
— А ты один его поймал!
— Господи, да я поймал бы десять беджат, если бы нужно было. К примеру, вот ты и те четверо, что дежурят снаружи, и десять других в другом лагере — все вы мои пленники. Халеф, охраняй выход. Кто без разрешения захочет выйти, будет застрелен.
Мой хаджи тут же исчез, а беджат со страхом спросил:
— Господин, ты шутишь?
