— Нет, не шучу. Хан скрыл от меня главное, ты тоже сказал мне кое-что по принуждению. Поэтому я сейчас вправе чувствовать себя в опасности. Эй, подойдите, вы, четверо!
Они исполнили мой приказ.
— Сложите оружие у моих ног!
Когда они запротестовали, я добавил:
— Вы ведь про нас слышали! Если вы будете вести себя честно, с вами ничего не случится и вам вернут оружие, но если что-то задумаете, вам не помогут ни джинны, ни шайтан.
На этот раз они выполнили все, что от них требовалось. Я передал оружие своим спутникам и проинструктировал Мохаммеда Эмина, как ему дальше себя вести.
Затем я отправился изучать русло ручья в месте, где он вытекал из ущелья.
Снаружи между камней я увидел караульного, который меня сразу узнал.
— Кто тебя выставил здесь?
— Хан.
— Зачем?
— Чтобы он, возвращаясь, знал, что все в порядке.
— Очень хорошо. Ступай в лагерь и скажи моим спутникам, что я сейчас вернусь.
— Я не имею права покидать свой пост!
— Хан об этом не узнает.
— Он все узнает.
— Может быть, но я ему скажу, что то был мой приказ.
Караульный ушел. Я знал наперед, что Мохаммед остановит и разоружит его. Но я до сих пор не выяснил, где же второй лагерь. Правда, вечером голоса раздавались совсем близко, место будет легко найти. Так оно и вышло. Я услышал ржание и пошел на звук. На земле сидели девять беджат, принявшие меня в темноте за своего товарища, потому как один из них закричал:
— Что он говорит?
— Кто?
— Чужеземец-эмир.
— Да он сам здесь стоит, — ответил я. Теперь они меня признали и поднялись на ноги.
— О эмир, помоги нам, — попросил один. — Беббе сбежал от нас, и, когда хан вернется, он поступит с нами жестоко.
— Как же ему удалось сбежать? Разве вы его не связывали?
— Он был связан, но постепенно ослабил узлы, а когда мы спали, он забрал своего коня и наше оружие и ускакал.
— Берите своих лошадей и следуйте за мной!
Они тут же повиновались, и я привел их к нашей стоянке. К этому времени хаддедин развел маленький костер, и окрестности немного осветились неверным пламенем. Страж сидел без оружия с остальными беджат. Девятеро, которых я привел с собой, были так деморализованы случившимся, что без сопротивления сдали свои ножи и копья. Я объяснил всем пятнадцати, что им только в том случае стоит опасаться своего хана, если ему вздумается обвинить нас в предательстве, вернуть же бежавшего беббе мне не удастся.
Мистер Линдсей выспросил у Халефа все, что ему не удалось понять из моего объяснения. Теперь он принялся терзать меня:
