— Но разве я тебе не сказал, что письмо полагается получить мне?
— Так как тебе это письмо столь важно, несмотря на то, что содержание ты уже знаешь, то, я думаю, мутасаррыф разрешит мне еще раз хорошенько разглядеть бумагу?
Мои подозрения еще больше укрепились. Более того, они вырисовывались в некое предположение. Я посмотрел бумагу на просвет, при этом ничего странного не увидел. Затем прощупал ее, понюхал, но безуспешно. Потом повернул ее так, чтобы на нее упали лучи солнца. И вот тут-то я различил несколько только искушенным взглядом заметных мест, которые были почти того же цвета, что и бумага, но тем не менее походили на какие-то письменные знаки.
— Ты не получишь бумагу! — сказал я каймакаму.
— Почему?
— Здесь есть строки, сделанные тайнописью, я должен их обследовать.
У каймакама лицо пошло пятнами.
— Ты ошибаешься, эфенди.
— Я это четко вижу!
Чтобы его подразнить, я прибавил:
— Эту надпись я прочту наверняка, если подержу бумагу под водой.
— Держи, держи! — отвечал он с видимым удовлетворением в голосе.
— Ты выдал себя спокойствием, с которым ты произнес эти слова. Поэтому я не буду опускать бумагу в воду, а подержу ее над огнем.
Я попал в точку: это было заметно по неудавшейся попытке каймакама подавить страх, промелькнувший на его лице.
— Ты сожжешь письмо при этом! — предостерег он.
— Не беспокойся! Эфенди с Запада, наверное, умеет обращаться с такими вещами.
Бей был удивлен:
— Ты на самом деле полагаешь, что письмо содержит скрытое послание?
— Если ты зажжешь огонь, я смогу тебе это доказать.
При всем этом присутствовал Пали. По знаку бея он собрал сухие сучья и зажег пламя. Я присел рядом на корточки и со всей осторожностью поднес письмо к пламени. Тут же ко мне подскочил каймакам и попытался вырвать его у меня. Я, ожидавший этого, так же быстро уклонился в сторону, и он упал на пол. Али-бей тут же придавил его коленями к земле.
— Остановись, каймакам! — крикнул он. — Ты вероломно притворялся; сейчас ты пришел ко мне, не заручившись, как прежде, моей защитой, поэтому я беру тебя в плен.
Офицер сопротивлялся насколько мог, но нас ведь было трое против него, к тому же на помощь пришли и другие езиды, стоявшие неподалеку. Его разоружили, связали и отправили в палатку.
Теперь я мог закончить свой эксперимент. Пламя прогрело бумагу настолько, что она чуть не загорелась, и тут стали очень четко видны слова, стоящие на полях.
— Али-бей, ты видишь, я был прав!
— Эмир, ты волшебник!
