– Чик-чирик, – послышалось у нее за спиной.
Девушка обернулась и обнаружила долговязого нетрезвого подростка. Тот бесцеремонно разглядывал ее, сладострастно причмокивая и отрезая ей путь обратно на берег.
Девушка не испугалась, она быстро опустила руку в висящую у бедра сумочку.
– Чик-чирик, – повторил он, сладко улыбнулся и рухнул навзничь.
Сзади стоял мусорщик и тер кулак. Подросток поднялся на четвереньки и, не рискуя быть снова опрокинутым, по-крабьи отполз в сторону.
– Шпана, – сокрушенно констатировал мусорщик. – Катер к вашим услугам, мадемуазель!
У причала стоял старый уазик, в просторечии называемый «козлом».
– Убью, сука! Встречу – зарежу, так и знай! – орал с безопасного расстояния подросток.
– Самое печальное, что он совершенно искренен, – сказал мусорщик, помогая девушке спуститься с причала по обледеневшему трапу.
– Ужасный век, жестокие сердца! – подтвердила девушка.
Она, подобрав длинную шубу, уже собиралась сесть в машину, когда рядом шлепнулся кусок льда, брызнув ей в лицо острыми осколками. Она не вытерпела и, забыв светские манеры, заорала:
– Ты, говнюк, онанист золотушный, сейчас догоню – ноздри вырву!
– Эх, крепка еще революционная косточка! – удовлетворенно крякнул мусорщик, заводя мотор и с интересом наблюдая за девушкой.
– Молчи, лярва болотная! – орал подросток.
– Заткни скважину, жгут прыщавый! – отвечала девушка.
– Соотечественники! – воззвал мусорщик. – Обратите внимание, какой вечер! Звезды и поэзия!
– Гондон штопаный! – крикнула последний раз девушка, глянула на мусорщика, осеклась и смирно села рядом, поджав губы.
«Козлик», светя фарами, отъехал от причала и помчался по реке.
За поворотом стояли вмерзшие в лед корабли. Крайний, белоснежный красавец, был увешан гирляндами разноцветных фонарей и напоминал новогоднюю елку. Из открытых иллюминаторов лилась музыка. У трапа стоял серебристый «линкольн» и еще несколько сияющих иномарок. Мусорщик остановил свой потрепанный отечественный джип рядом.
– «Настоящий», – прочитала девушка на борту корабля. – Это название?
– Разве плохое?
– Настоящее, – согласилась девушка.
Мусорщик постучал кулаком в борт:
– Есть кто живой? – и, не дожидаясь ответа, стал подниматься с девушкой по трапу.
Наверху их молча встретили двое одинаковых молодых людей, затянутых по горло в одинаковые черные пальто.
– О-о! Какие люди! – раздвинув охрану, появился пожилой толстый господин. – Неожиданно, но приятно. Что же не предупредили? Петр Иванович беспокоился, даже сердился. Мы могли бы встретить. Такое торжество, полный бомонд!
