Бегун вдруг увидел, что теперь Дима действительно боится – отчаянно, до дрожи в коленях, до помрачения рассудка, – боится не пистолета, направленного ему в лоб, а этого неизвестного страшного человека, и действительно скорее умрет здесь, но не двинется с места.
Бегун сел в крутящееся кресло посреди комнаты, закинул ногу на ногу. Оглядел богатую Димину коллекцию, прицелился, щуря глаз, в вазочку на полке.
– Ай! – Дима кинулся с протянутыми руками, будто пытаясь поймать на лету, слепить осколки. – Это же Мейсен, идиот! Семнадцатый век! Я две штуки гринов отдал!
– Здесь было семь патронов, – покачивая пистолет в ладони, сказал Бегун. – Осталось пять. Последний – твой, – он развернулся в другую сторону, целясь в золотую шкатулку с эмалью и камнями. – Фаберже?… Так мы идем к твоему человеку?
– Ты не понимаешь! Если ты заберешь у него Спаса – ты труп! И я тоже… Ай!.. От него не побегаешь! Он тебя из-под земли достанет! В Сибири, в Америке – везде! Ты трех дней не проживешь. Себя не жалко – пацана своего пожалей!.. Ай!..
– Ты зря меня пугаешь, Дима, – сказал Бегун. – Ты все равно не поймешь, но я все-таки попытаюсь объяснить. Я нашел там то, чего никогда не имел в жизни, а ты и подавно. Свобода! Это удивительное ощущение, Дима, – свобода! – развел он руками. – Ты мне не нужен, и я тебя не боюсь, – он повертелся в кресле, выбирая мишень подороже. – Ни тебя, ни всех вас. Свобода! – он выстрелил сквозь стекло в золоченый сервиз. Дверки серванта распахнулись, и груда фарфоровых черепков со звоном повалилась на пол. – Мы уже идем или еще нет?
– Нет.
Дима скис, он уже не дергался на каждый выстрел, стоял, закрывая спиной высокий столик.
– Отойди, – велел Бегун.
– Только не это… – жалко замотал Дима головой. Бегун вскинул пистолет. Дима отскочил, и Бегун выстрелил в старинную китайскую вазу.
– Последний, – сказал он. Он перехватил плотнее рукоять и начал медленно поднимать ствол…
Дима был уже не в силах выговорить что-либо дрожащими губами, он только вяло поднял ладони, кивнул и поплелся к двери, ступая по разноцветным осколкам.
В гулком подъезде сталинской высотки он нажал кнопку домофона. Бегун держал пистолет у его затылка.
– Кто? – недовольно откликнулся через минуту сонный голос.
– Это я – Дима. Извините, что поздно. Срочный разговор…
– Приходи завтра с утра.
– До завтра не терпит. Надо поговорить, – промямлил Дима.
– Ты один?
Бегун сильнее надавил стволом ему затылок.
– Один…
Щелкнул замок, и дверь открылась.
