— Годится. Тут мель, язычник не достанет. Если только не очень крупный.
— А спать как? — поинтересовался Иванов, ерзая задом по площадке.
— Разве ты не выспался?
— Предпочитаю спать каждую ночь.
— Я тоже, — через силу ухмыльнулся Эрвин. — Не знаю только, как довести до сведения болота наши предпочтения. Не подскажешь?
— Юмор у тебя плоский, — буркнул Иванов.
Эрвин смолчал. Что толку просвещать новичка о том, что Саргассово болото может сделать с человеком? Сам поймет. Юмор — это очень хорошо, плоский он или объемный. Это безошибочный индикатор: болото только-только начало работать над жертвой. Все еще впереди.
Дождь не прекратился и после заката, да и заката как такового не было: сумрак плавно перелился в темноту. Иванов ерзал и скреб себя пятерней до тех пор, пока Эрвин не осведомился, не чесотка ли у него.
— Оцарапался. Наверное, о панцирь той твари, когда вылезал из него. Бок саднит и голень.
— Потерпи до острова. Попробуй поспать.
— Все хотел спросить, — сказал Иванов. — Не хочешь — не отвечай, но мне любопытно… Эти твои способности — они тебе дают что-нибудь, кроме профессии и этой… ну, востребованности?
— Конечно. Они дают важную, но нерадостную вещь. Понимание.
— И что же ты понял?
— Многое.
— Может, поделишься?
— Например: мир состоит из великой сложности и столь же великой простоты. Эти две крайности не правят миром — они и есть мир. Так называемые нормальные люди воображают, что истина скрыта не в простоте и не в сложности, а где-то посередине, что она непроста, но логична и готова открыться им, если усердно думать. Это заблуждение. Мир как он есть слишком груб и жесток для них и точно так же непостижим. Все люди строят иллюзии. Самый прожженный рационалист — и тот наивный мечтатель. Я — нет. Никогда не подгонял «требуется вычислить» под «хочу, чтобы было так, а не иначе», понятно?
— Ну… более или менее. В тебе правда нет никаких электронных добавок?
— Правда.
— Ладно, я просто так спросил… Вообще-то я читал твое досье. Необычное такое…
— Могу себе представить…
— Не видел его, значит? С твоими-то способностями — и не видел?
— Мне незачем.
— А, ну да, ну да…
— Не заговаривай мне зубы, — сказал Эрвин. — Как там твой канал связи со штабом Большого Лю? Или еще одно непредвиденное обстоятельство?
— Не знаю… По идее, нас слышат.
— Замечательно. Значит, ты не уверен? А экстренный канал связи у тебя есть?
— Я уже раз десять попросил забрать нас отсюда, — сознался Иванов. — Понятия не имею, что там случилось…
