Полковник Харкур говорит, что между мужчиной и женщиной, в каких бы отношениях они не состояли, держит вожжи и является арбитром всегда один или другой, и если вы не имеете счастия быть хозяином положения, то во многих случаях мужчине приходится быть смешным. Я чувствую себя смешным, когда думаю о мисс Шарп. Я «спрос», она «предложение», я хочу чтобы мне принадлежала каждая ее минута, хочу знать все ее мысли, а она совершенно не заинтересована во мне и ничего не позволяет.
Вчера вечером Сюзетта уехала в наилучшем настроении — я увеличил чек — и теперь в моей гостиной я жду мисс Шарп. Я люблю этот отель, он носит успокаивающий безразличный характер, а стол в нем великолепен.
Мисс Шарп приехала сегодня около одиннадцати. Когда она пришла, ее щеки были совсем розовыми, и я видел, что ее разгорячила ходьба. Я жалел, что не вспомнил послать на станцию встретить ее.
— Думаете ли вы, что мы сможем работать здесь? — спросил я ее. — Нам осталась только заключительная глава, а затем книга будет кончена.
— Не все ли равно, здесь или в другом месте?
— Разве для вас не имеет значения окружающее?
— Думаю, что имело бы, если бы я творила сама, но теперь это все равно.
— Пишете ли вы когда-либо — я хочу сказать что-нибудь свое?
— Иногда.
— В каком роде?
На минуту она заколебалась, а затем сказала, как бы жалея о том, что говорит правду.
— Я веду дневник.
Я не мог удержаться от быстрого ответа:
— О! Хотел бы я видеть его… гм… я сам тоже веду дневник.
Она молчала. Я снова стал нервничать.
— Записываете ли вы впечатления, произведенные на вас людьми и вещами?
— Я полагаю, что так.
— Почему люди ведут дневники? — Мне хотелось бы знать, что она ответит.
— В том случае, когда они одиноки.
— Да, это так. Значит, вы одиноки.
Снова она дала мне понять, что с моей стороны было бестактно задавать вопросы личного свойства. Мне это показалось несправедливым, ведь если сказать правду, она должна была бы признать, что ее слова были вызовом.
— Вы объясняете мне, почему ведутся дневники, а когда я делаю соответствующий вывод, вы осаживаете меня. Мисс Шарп, вы несправедливы.
— Будет лучше заняться делом, — только и ответила она. — Будьте добры, начинайте диктовать.
Я был совершенно раздосадован.
— Нет, не стану! Если вы признаете, что, как я только что сказал, вы одиноки, то и я сегодня утром ужасающе одинок и хочу поговорить с вами. Не видел ли я вас в прошлую среду у герцогини де Курвиль-Отевинь?
— Возможно.
У меня в буквальном смысле слова не хватало смелости спросить ее, что она там делала. Как бы то ни было, она продолжала…
