— Сегодня, — продолжил Максимилиан Четвертый, — мы собрались в этой зале, чтобы забыть про горе и обиды, про распри и непонимания. Мы говорим здесь на едином языке, и этот язык — музыка! Ведь недаром в нашей памяти живет наставление прадедов-основателей: «Как встретишь рождение Майской Розы, таким и будет год». Так сделаем все, чтобы этот год принес нам только радость и процветание! Сим объявляю бал Майской Розы открытым!
Грянула музыка. Гости засуетились, выстраиваясь в танцевальные фигуры. Я поискала в толпе мачеху, не нашла, и вздохнула с облегчением, а Дитер подхватил меня под локоть и шепнул:
— Помните? Первый — полонез.
— Я буду стараться, — шепнула я и поймала на себе заинтересованный взгляд стоявшего рядом господина.
Мы двинулись по кругу под торжественную музыку, возглавляли шествие король с королевой. Я пыталась попадать в такт, в руке ощущала горячую ладонь Дитера, и первый круг дался почти легко.
— У вас получается, Мэрион, — шепнул на уход генерал. — Вы уверены, что провели детство в чулане?
— В каком еще чулане? — вспыхнула я, сердито поглядывая на Дитера, но уже понимая, что он шутит. — Я жила на чердаке, питалась солнечной пылью и играла с голубями, пока вы, Ваше Сиятельство, не ворвались в мою жизнь и не спасли меня, как Рапунцель из башни.
— Не знаю, кто такая Рапунцель, но можете считать, что я вас действительно спас, — усмехнулся Дитер, придерживая меня теперь за талию, хотя этого и не требовалось по правилам танца. — Мачеха бы сгноила вас заживо.
— А вы бы спились, даже несмотря на попытки вашего адъютанта, — вернула я шпильку и, отступив, поклонилась.
— Значит, мы в какой-то степени квиты…
Дитер тоже поклонился, и мы двинулись навстречу друг другу, попеременно меняясь партнерами. Меня подхватил сначала моложавый господин с гладко зачесанными волосами и сальной улыбочкой, потом ему на смену пришел пожилой майор, поцеловавший мне руку и явно не желающий передавать меня следующему танцующему. Краем глаза я видела, как вышагивает Дитер, высокий и статный, как и положено военному. Я уловила, с каким обожанием девицы глядят в его лицо, краснеют и быстро отводят глаза, словно накалываются на острый, как шпага, взгляд, и тоже ощутила укол в груди. Ревную?
— Вот еще! — вслух фыркнула я и с радостной улыбкой вложила ладонь в руку следующего кавалера.
— Что вы изволили сказать? — растерянно переспросил совсем молоденький юноша.
— Пустое! — засмеялась я. — Зачем слова, когда лучше слов расскажет танец?
