Потом мы окончательно рассеялись по зале, и я потеряла генерала из виду.
Голова немного плыла, оркестр гремел, юбки кружились, как лепестки цветов, и тело наполнялось легкостью, да такой, что я сразу забывала о том, что нужно считать размер и о том, как выполнять следующее движение. Я просто танцевала, легко и свободно, как, наверное, не танцевала никогда! И взгляды, которые бросали на меня мужчины, горели на коже, как ожоги, а из объятий я выскальзывала, как юркая птичка, и смеялась над неуклюжестью кавалеров.
— Вы прекрасны! — выдохнул господин с живой хризантемой в петлице. — Скажите, вы ведь та самая наследница Белого Дракона?
— Та самая, герр…
— Фейгенбаум, — представился господин. — Но вы зовите меня Клаус.
— А меня Мэрион! — шуточно раскланялась я и тут же поменялась местами с дородной фрау в платье, похожем на кремовый торт. Мы протанцевали все немудреные фигуры и вернулись на исходные позиции. Раскрасневшаяся и радостная, я со смехом упала в объятия Дитера, а тот качнул головой и сквозь зубы процедил:
— Жена моя! Вы танцуете, с кем только хотите, но не со мной!
— Так и вы, Ваше Сиятельство, пользуетесь успехом у дам, — ответила я, сверкая глазами и вглядываясь в лицо генерала, почему-то ничуть не раскрасневшееся от танца, а еще более бледное, чем было раньше.
— Это ничего не значит! — процедил он. — Вальс вы будете танцевать со мной.
— Ревнуете? — лукаво спросила я, но Дитер не успел ответить.
Оркестранты смолкли, и вперед снова вышел король.
— Прежде, чем начнется вальс, — проговорил он, — позвольте по традиции выбрать почетных гостей нашего празднества!
Гомон прекратился. Девушки замерли, раскрыв веера, особенно юные тянули шеи, сверкая широко распахнутыми глазами, почтенные дамы поджимали губы и горделиво поглядывали свысока на соперниц.
— Эта весна оказалась щедра на подарки, — продолжил Максимилиан Четвертый, — как король и хозяин бала хочу представить вашему вниманию почетную гостью. Это прелестная роза, едва распустившаяся в наших садах! Богиня утренней зари, сошедшая на землю! Звезда, скромно скрывающая лик за горизонтом, и только теперь взошедшая на небосклон во всем блеске своей красоты!
Я услышала, как рядом ахнула и побледнела молоденькая барышня. Дитер, на лице которого по-прежнему плотно сидела непроницательная маска надменности, а из-за очков было совершенно неясно, куда он смотрит и о чем думает, несильно сжал мою руку, и я вздрогнула.
— Мне приятно и радостно приветствовать в этой бальной зале, — все говорил король, — очаровательную герцогиню Мэрион фон Мейердорф!
