Как наяву, перед глазами встали статуи окаменевших девушек на аллеях и садовник, копающий не то яму под новую статую, не то мою собственную могилу. Я переступила на холодном полу и всхлипнула, но взгляд уже дальше бежал по строчкам:
«Кровь василиска ядовита, и он сам устойчив к любым ядам. Зубы, когти, кровь, язык и сердце василиска можно использовать в магических обрядах. Если ненавидите кого-то всем сердцем и желаете ему зла, измельчите в порошок язык или сердце василиска и на убывающей луне добавьте этому человеку в пищу. Тогда постигнут его страшные мучения, и умрет этот человек лютой смертью, обратившись в камень. Но есть и способы, как одолеть василиска. В первую очередь надо…»
Тут лист обрывался и следующие несколько страниц тоже оказались вырваны. Я пролистала дальше, до конца, перетрясла всю, пытаясь отыскать потерянные страницы, и бесполезно! Секрет, как победить василиска, уничтожен! Какое невезение…
Книга выпала из ослабевших рук и стукнулась о стол, хлопнув обложкой, как капканом.
Конечно, это никакая не библиотека. Это тайная комната, куда строго-настрого запрещал входить Кристоф. В старой сказке Синяя Борода держал в ней тела убитых жен, в моей реальности василиск запер тайны, напоминающие о его сути, о том, кем он стал и, возможно, кем был когда-то. Я вскинула голову и в отчаянии огляделась, взгляд зацепился за позолоченную раму, завешенную черным атласом. Догадка пронзила меня подобно молнии: конечно, в книге говорилось, что победить василиска можно с помощью зеркала! Конечно, став хозяином замка, генерал приказал убрать все зеркала и спрятать их в этой комнате!
Воодушевившись, я дернула атлас, и он соскользнул на пол с легким шелестом. Вот только зеркала не оказалось.
Передо мной была картина.
Сначала показалось, что я вижу портрет самого генерала: то же мужественное лицо с правильными чертами, те же смоляные волосы, уложенные красивыми волнами, те же широкие плечи и упрямо сжатые губы. Только мужчина выглядел немного старше генерала, может благодаря аккуратной черной бородке, или морщинам на аристократичном лбу. А еще на нем не было очков. Я увидела глаза, серые и холодные, поблескивающие, как речные камни. Лицо мужчины крест-накрест пересекал черный шрам. И я сглотнула комок, когда поняла, что шрам этот не нарисован, а прорезан по холсту ножом. Иссечена была и грудь, затянутая в камзол, лохмотья и нитки торчали бахромой, слева, словно черный орден, зияла глубокая дыра. Кто мог сделать такое?!
