Дар налил себе из кувшина вина, попробовал – неплохо. Надо бы узнать, как его делать. В державе такого нет. И не кислое, как эль, и не приторное. Вкусное. Слегка горячит кровь и радует душу.
Двери таверны распахнулись, и на пороге вырос фон Гейер:
– А, вот ты где!
– Вина? – Дар подвинул к нему кувшин, но тот отказался. – Устав ордена не позволяет. – Что случилось?
Храмовник негромко произнёс:
– Пришла почта от магистра. Он ждёт тебя во Франции. Готов первый караван с выкупленными рабами и кое-что ещё.
– Что?
– Он сам хочет побывать у вас, познакомиться с князем.
Парень почесал подбородок, покачал головой:
– Не знаю даже… В лучшем случае – на следующий год. А сейчас только можем письмо отправить в державу.
– Так и сделаем. Уж больно заинтересовался де Сент-Амант чудесами вашими. А человек он любопытный.
– Это не порок, а любознательность. Ладно. Когда едем?
– Наш когг отходит через неделю. Времени у нас с запасом. Можно выехать дня через четыре. Ну и они, конечно, нас подождут, если что…
– Но не хотелось бы заставлять ждать столько народа?
Храмовник кивнул.
– Тогда и не будем. Сопровождение будет?
– А как же! Ты всё-таки посол…
Дар поднялся из-за стола, с сожалением взглянул на почти полный кувшин, потом решительно ухватил его за горлышко, бросил трактирщику денье, тот рассыпался в благодарностях. Откинул полупрозрачную занавеску, поднёс горлышко ко рту, и… Глиняный сосуд с треском разлетелся от удара плети, и тут же громкий гогот раздался вокруг. Дар вскинул глаза на разодетого в пух и прах всадника на арабском скакуне, а тот, подбоченясь, глумливо выкрикнул:
– Чего застыл, бродяга? Проваливай, не мешай ехать барону де Висконти!
Позади вельможи заржала свита. Дар разозлился – пустая оболочка требует от него, истинного слава, повиновения? Никто ничего не успел понять, как вдруг неизвестный бродяга взвился в воздух, и молниеносный удар ногой выбросил барона из седла прямо в навозную кучу. Вместо разряженного вельможи в седле драгоценного коня уже сидел бедно одетый в рваные шоссы и колет бродяга. В свите завопили, сверкнули вытащенные из ножен мечи, кто-то бросился поднимать своего господина, но внезапно дорогу желающим наказать простолюдина, посмевшего поднять руку на благородного барона, заступил рыцарь ордена тамплиеров с нашивкой комтура:
– Именем Господа нашего!
– Смерть ему, смерть! Он посмел поднять руку на господина де Висконти! Наглец! На виселицу его!
Голос фон Гейера легко покрыл все вопли:
