— Может, по идейным соображениям?
— Если бы… До войны был комсомольским активистом. Одно время даже выступал общественным обвинителем на судах. Так сказать, с корнем вырывал из советской земли вредителей. Видела я там статью в газете. «Передовой врач» называется. И фотография молодого Сафо… Симкина. И еще одну интересную бумажечку нашла — письмецо товарища передового врача в органы. С просьбой разрешить ему присутствовать на казнях врагов народа.
— Сволочь, — сказала Ирина.
— М-да… Но это, так сказать, голубое детство и юность «героя». А вот к фашистам он устроился следователем. Такой, понимаешь ли, наш с тобой коллега. А в конце сорок третьего года и от фашистов сбежал. Ну, дальнейшая его судьба нам с тобой известна.
— Следователем? — разочарованно произнесла Ирина.
— Это только так называется. Следователи там были немецкие. Он тоже, собственно, брал у людей показания, но… Не дай бог. Это гнида еще та была. Слов для него нет, даже мата жаль.
Клавдия замолчала. В деле Симкина она прочитала показания, данные свидетелями его «следовательской работы». И тогда снова внутренне ахнула. Какая-то женщина подробно описывала изобретение Симкина, которое тот называл «мясорубкой». Клавдия читала и вспоминала свой сон и видеоролик. Все было один к одному, с той только разницей, что там разрывали мертвого человека, а Симкин разрывал живых. Он разрывал детей на глазах родителей. Специально для этого две лебедки были приспособлены.
— Знаешь, когда мы вчера в его доме были, я уже все до конца поняла. Это тоже трудно объяснить, но человек не держал старых вещей совсем, никаких. Все выбрасывал подчистую.
— И что?
— Наверное, опасался любых материальных свидетельств своего существования. Хоть чем-то боялся себя выдать. Я понятно говорю?
— Понятно, — кивнула Ирина. — Мне самой жутко было. Еще все время это дерево вспоминаю.
— Да… — Клавдия помолчала. — И вот теперь решай — искать нам тех людей, что его казнили, или оставить в покое?
Ирина не успела ответить, потому что в дверь постучали.
— Да, — сказала Клавдия.
Заглянул милиционер.
— Следователь Дежки на?
— Я.
— Горбатова привели.
— Заводите.
Первое, что сказал Леонид Маркович, войдя в кабинет, было:
— Госпожам следовательницам мое глубокое почтение.
Клавдия с Ириной переглянулись.
— Снимите с него наручники, — попросила Клавдия сопровождающих, — и побудьте в коридоре.
Милиционеры выполнили просьбу. Горбатов прищурился близоруко, деловито осмотрелся и сказал:
