Метров двести — совсем немного —
отделяют от нас лесок.
Кажется — велика ль дорога?
Лишь один небольшой бросок.
Только знает наша охрана —
дорога не так близка.
Перед нами — «ничья» поляна,
а враги — у того леска.
В нем таятся фашистские дзоты,
жестким снегом их занесло,
вороненые пулеметы
в нашу сторону смотрят зло.
Магазины свинцом набиты,
часовой не смыкает глаз.
Страх тая, стерегут бандиты
степь, захваченную у нас.
За врагами я, парень русский,
наблюдаю, гневно дыша.
Палец твердо лежит на спуске
безотказного ППШа.
Впереди — города пустые,
нераспаханные поля.
Тяжко знать, что моя Россия
от того леска — не моя…
Посмотрю на друзей-гвардейцев:
брови сдвинули, помрачнев, —
как и мне, им сжимает сердце
справедливый, священный гнев.
Поклялись мы, что встанем снова
на родимые рубежи!
И в минуты битвы суровой
нас, гвардейцев, не устрашит
ливень пуль, сносящий пилотки,
и оживший немецкий дзот.
Только бы прозвучал короткий
долгожданный приказ: «Вперед!»
