Меня так и подмывало спросить «А, случаем, не тем, что в книжке Джирайи-сана написано?», но я промолчала. Каких трудов мне это стоило — не описать, но Какаши почему-то всё равно покосился подозрительно. Я растянула губы в искусственной улыбке, даже не стараясь придать ей каких-то эмоций. Сенсей был новым, подозрительным человеком, и моё его совершенное незнание несколько напрягало. Даже Ирука, хоть и являлся тёмной лошадкой, был привычнее.
— Тренировка на выживание, вот что это будет, — я заметила, как Саске на мгновение сделал лицо, так и говорящее «Да-да, продолжайте медлить, мне очень интересно». Прочитав то же самое в эмоциях, я не удержалась от смешка. Хатаке посмотрел на меня пронзительно, но я никак не отреагировала. Вокруг него всё так же вилась скука, но я цепко держалась за Наруто. — Вашим противником стану я. Но это будет не просто тренировка, хе-хе-хех.
— Что смешного, Какаши-сенсей? — скучающим тоном вопросил Саске, которому окончательно надоел тянущий резину учитель. Учиха, не любящий опоздания и задержки, да ещё и более открытый, чем было показано... Не завидую я учителю.
Какаши же, ещё немного посмеявшись и заставив Наруто извертеться от любопытства (лицо Саске стало похоже на каменную маску от ещё одной лишней минуты ожидания), наконец, ответил:
— Из двадцати семи выпускников только девять человек станут генинами. Остальные вернутся в Академию. Эта тренировка на самом деле — очень сложный тест с отсевом более шестидесяти шести процентов, — тон у Какаши резко из скучающего стал зловещим, а сам он насмешливо застыл в ожидании реакции. Украдкой взглянув на зло прищурившегося Саске и округлившего глаза Наруто, я поняла, что заметила насмешливость только я.
Иногда эта способность только мешает. Например, как сейчас, не давая правильно среагировать: откуда я знаю, где заканчиваются мои ощущения и начинается то, что есть у всех? А то, что остальные эмоций чувствовать не могут, я поняла давно, иначе не было бы многих ситуаций, да и с недопониманием того же Неджи я сталкивалась часто.
— Если это было так, мой кузен сказал бы мне, — негромко, но твёрдо сказала я. — Он ничего такого не говорил. Вы нас просто пугаете, Какаши-сенсей.
Сенсей промолчал, просто прищурился и с минуту меня разглядывал. Скука клубилась вокруг него, и мне почему-то казалось, что её концентрация стала меньше, хотя находиться рядом всё ещё было не очень приятно. Похоже, смерть всей команды оставила куда более глубокую рану, чем я думала.
