Теперь этот «ужасный» Застой расписывают, как некую лютую годину очередей за колготками и колбасой. Мне трудно это оценивать: то были годы моего раннего детства. Нашла такой анекдот: «В уездном городе N не было сексуальных маньяков, серийных убийц и киллеров. Люди ничего не слышали о педофилии, а слово голубой означало лишь цвет. По телевизору шли веселые и интересные фильмы, по вечерам школьники ходили в Дом пионеров, а пенсионеры играли в шахматы на скамейках в парке. Шел последний год Застоя…». Последние годы спокойной мирной жизни.
Пришли восьмидесятые, болезненные, неустойчивые. Один за другим умирают хозяева Кремля. Это настораживает, словно витает некая инфекция: что-то будет, что-то грянет. Это «что-то» оглушило похлеще смерти Отца народов: оказалось, что наша страна вообще неправедная от и до. Тогда, в восьмидесятые, словно плотину прорвало. Не осталось ничего, что бы не охаяли и не оплевали: от семейных ценностей до государственных устоев, от культуры до истории. В 1917-ом году нужно было любой ценой доказать народу, что свергнутый царизм был несостоятельным, что только слом старой России приведёт всех к счастью. В годы Перестройки был использован точно такой же механизм: стали доказывать несостоятельность советского строя. А если ругаешь старое, обязан хвалить новое, каким бы ужасным оно ни было. Оно же пришло и освободило тебя от этого ненавистного старого! Кто в восьмидесятые обличал советскую бюрократию, в девяностые стали взахлёб защищать и нахваливать бюрократию новую, оправдывая её перекосы и перегибы.
Ах, девяностые-несносные, косные, бесхозные… Наша юность! Некоторые, должно быть, далёкие от реальной жизни глупцы теперь их почему-то называют «лихими». Чего такого лихого в них увидели? Или уже рассматривают их как далёкую от себя по времени и уровню развития экзотику, как яркие одежды и бесшабашные танцы незнакомого, почти вымершего племени? Экзотика тем и замечательна, что её не понимаешь, да и не стремишься понимать, а берёшь только эту бессмысленную яркость и непохожесть на символы привычной тебе культуры.
Это было десятилетие краха и «стабильного упадка». Потом его так и назовут: ельцинская «стабильность», когда годами стабильно не выплачивают зарплату, в стране стабильно ничего не улучшается, новости стабильно плохие, стабильно происходят катастрофы, теракты, заказные убийства и прочие преступления. Это был крах не одного поколения, а сразу нескольких. Многие из тех, кто состоялся в 60-ые, 70-ые, 80-ые, в эти самые 90-ые «посыпались» во всех отношениях. Потеряли веру и надежду не только
